Шрифт:
— А сейчас?
— Тоже нет.
— И сейчас не пообедал?
— Пока нет.
— А когда?
— Ой, сейчас…
Валерик замолчал.
А Лёша продолжал:
— Ну, а теперь?
— Теперь хуже, — отвечал Валерик.
— А теперь ещё хуже?
— Ещё.
— Совсем?
— Совсем.
— Ну, я сейчас приду!
Лёша очень спешил.
Вылил суп на себя.
Раздавил помидор на рубашке.
И чуть не подавился огурцом.
— А я уже наигрался, — сказал Валерик.
— Ну вот и поиграли, — сказала мама.
Настоящая дружба
У Андрюшки было много друзей во дворе. Некоторые даже ходили уже в школу, но такого маленького друга у него ещё никогда не было.
Этот новый друг Вадик знал несколько слов и большую часть времени спал в коляске. И тем не менее он был настоящий друг.
При виде Андрюши он ещё издали кричал:
— А-а-а!
Всё, что у него было в руках, он протягивал своему другу и говорил:
— На!
А однажды, когда на Андрюшу залаяла большая собака, Вадик так громко заплакал, что собака поджала хвост и замолчала.
Зато Андрюша, как друг, водил малыша за руку, и благодаря этому Вадик быстро научился самостоятельно ходить. Ведь Андрюша сам в своё время не сразу научился ходить самостоятельно и, наверное, помнил об этом.
А когда мама Вадика отлучалась, всегда следил, чтобы друг его не вывалился из коляски, и Вадик, хорошо понимая это, протягивал ему руки и говорил:
— Угу.
Андрюша часто дарил ему какую-нибудь свою игрушку, и Вадик радостно кричал:
— Ага!
Теперь Андрюша ходит уже в школу и, говорят, не очень-то смирно сидит за партой, а Вадик вовсю бегает и ни минуты не желает сидеть в коляске.
И они по-прежнему друзья.
Горка
— Эх, съехать бы с горки на санках, — мечтали малыши Петя и Вася, — а не возить друг друга за верёвочку по ровному месту.
Но возле их дома горок не было.
И они решили написать заявление, как это делают взрослые.
Они напишут заявление и бросят его в почтовый ящик. И взрослые позаботятся, чтобы у них была горка, когда прочтут заявление.
Но тут возникли сложности.
Во-первых, они не знали, что такое заявление, а только слышали. А во-вторых, не умели писать, потому что не ходили в школу. Но всё-таки они вышли из положения. Спросили у первоклассника, что такое заявление, и тот сказал:
— Это такая бумажка, которая заявляет.
— Как раз мы хотим заявить, что нам нужна горка, — сказали малыши, — но мы не умеем писать.
Первоклассник сказал:
— Пожалуйста, я напишу вам такое заявление, и потом мы все вместе будем кататься с этой горки.
И он написал:
«Заявляем, что нам нужна горка».
И все втроём бросили в почтовый ящик это заявление.
И вот пришли рабочие и стали строить деревянную горку возле их дома.
— Ура! — закричали ребята. — Получили наше заявление! Наконец-то строят нам горку!
— Мы строим уже десятую горку в вашем районе, — ответили строители.
И малыши подумали: «Вот это да! На одно наше заявление построили десять горок!»
Быстрей, быстрей!
Наши шефы, шестой «А», соревновались с шестым «Б» — кто лучше и быстрее поможет одеться в раздевалке своим подшефным. И вот после звонка мы помчались в раздевалку, и тут началось это одевалочное соревнование. Два шестых уже ждали своих первоклассников. Очень строгое жюри устроилось на подоконнике, чтобы лучше видеть. Пятьсотсвечовые лампочки вкрутили дополнительно к дневному свету. Самодеятельный школьный струнный оркестр расположился невдалеке. Оркестр грянул — и пошло! Ох, что тут было!
Моим шефом был Светик Костров. Он очень волновался. Как только я подбежал к нему, он заорал:
— Давай ногу! Ну! Ногу давай! Суй в ботинок ногу и не рассуждай, малыш! Нужно быстрей! Ты быстрей можешь? Ну! — С трудом он запихивал мою левую ногу в правый ботинок, и я не рассуждал. — Не везёт, вот напасть! — ворчал он и тряс меня за ногу изо всех сил.
Но я держался за вешалку и не падал. Вешалка качалась, и сверху падали шапки.
— Давай другую ногу! Побыстрей! Ну! И не рассуждать!