Где-то на границе сознания я услышал крик. Кажется, это была Мара. Затем в держащую меня руку что-то врезалось. Результата это не принесло.

Больше не в силах сопротивляться, я опустил руки. По шее что-то потекло. Из ушей пошла кровь. «А может, из глаз?» – сверкнула последняя мысль, прежде чем все закончилось…

Давление исчезло, я безвольной куклой рухнул на землю. Но окончательно провалиться в обморок мне не дали. Кто-то нещадно затряс меня за плечи.

– Лэй, Лэй! Ты в порядке?! Ответь мне! – словно издалека, донесся до меня голос Мары.

Я с трудом разлепил веки, перед глазами все расплывалось. Через несколько секунд мне все же удалось сфокусировать взгляд на встревоженном лице орки. Зеленой этого хватило, чтобы успокоиться.

– Они просто неожиданно остановились, затем попадали и рассыпались прахом, – ответила Мара на невысказанный вопрос.

– Лес, – проигнорировав орку, прошептал я. – С ним что-то снова случилось. Будто стало светлее.

– Светлее? – тупо переспросила зеленая.

– Духи успокоились, пропала их жажда крови. Я чувствую, что в лес вернулась Гвиневра. Ну или хотя бы ее частичка.

– А это что были за уроды? – пнул кучку праха Ал.

– Эльфы, – сказал я, но увидев вытянутые лица друзей, уточнил: – Вернее, жалкое их подобие. Потом…

Я махнул рукой, показывая, что мне трудно говорить. Сам-то давно уже понял, что здесь произошло. Когда ушла Гвиневра, а следом ее дети, лес окончательно свихнулся. Духами завладела нелепая идея восстановить все, как было раньше. Контролировать растительность и животных духам природы по силам. Однако они замахнулись на большее, попытались воссоздать по памяти мой народ, по которому тосковали и в котором отчаянно нуждались.

Но духи – не боги, вложить душу в живое существо им не по силам. Так и получились эти монстры – результат неудачного эксперимента. Лес не мог уничтожить свои создания. Он просто усыпил их, потому что они не вписывались в природу. Проще говоря, новоявленным «эльфам» требовалось столько еды, что они за месяц опустошили бы весь лес. А сегодня духи пробудили незаконных детей, чтобы уничтожить нас. Твари, изголодавшиеся за… сотни, тысячи лет? – были счастливы поохотиться. Потом что-то уничтожило их. Не лес, нет. Духи и сами притихли, словно испугавшись огромной силы, которая могла принадлежать только… Гвиневре?

– О, смотрю, вы в порядке. Я успел вовремя, – раздался спокойный голос.

С трудом я повернул голову. И увидел Роману, который наблюдал за нами, облокотившись о дерево. Вор изменился, в его глазах появился прежний насмешливый блеск.

– Так это ты…

– Вернул камень на место, – перебил меня Лис, поигрывая стилетом. – Треть! Я хочу ровно треть от сокровищ, что вы ищете!

– Каких еще… – начала Мара, но я перебил ее.

– Да, морт подери! По рукам! Ты получишь свою долю! – сказал я и рассмеялся.

– Когда Лис поставил камень на его законное место, в лес вернулась частица силы Гвиневры. Ее хватило, чтобы уничтожить чуждых природе тварей, сделанных безумными духами. Теперь, надеюсь, остров постепенно вернется к нормальному течению жизни. Такого благоденствия, как при Гвиневре, там уже не будет, но энергии артефакта должно хватить, чтобы вернуть духам разум. Правда, сколько лет или веков уйдет на это – можно только догадываться, – закончил Лэй.

Полуденный Атик золотил поверхность моря, теплый ветер наполнял паруса «Хромой Мери». Мы вчетвером стояли на верхней палубе, облокотившись о правый борт, и слушали ушастика, который старался дать объяснение всему, что произошло с нами на острове Гвиневры.

После возвращения на борт корабля, мальчишка целые сутки проспал, потом еще трое лежал пластом – восстанавливал силы. За это время судно вышло в открытое море, обогнуло архипелаг с запада и снова запетляло по проливам между островами. В первый раз Клешня пытался подойти к острову Лак’хи с севера, но ничего не нашел. Теперь мы решили попытать счастья на юге.

За это время и мы успели отдохнуть. Рана, полученная Алом в схватке с монстром, начала затягиваться. Чернобрюх, которому запрещали охотиться на острове, дабы не оскорбить духов природы, не вылезал из трюма, отъедаясь крысами. Роману успел помириться с командой.

Я переживала за ушастика, ведь монстр едва не раздавил ему череп. Но видно, эльфийские головы крепче, чем выглядят: сегодня Лэй проснулся бодрым, веселым, и тут же принялся делиться своими размышлениями. Мы приняли рассказ на веру – эльфу виднее, это ведь его прародина.

– Выходит, не будь меня, все погибли бы, – хитро прищурился Роману. – Мне за это следует дополнительная доля.

– Если бы ты не спер Степной изумруд, всего этого вообще не случилось бы, – отбрил ушастик. – Так что по-хорошему, наоборот, следует уменьшить твою долю.