В мире до 1914 года государства были не менее агрессивными, чем сегодня, но недостаток транспортных артерий помимо железных дорог и приверженность дипломатическим обычаям приводили к тому, что существовал определённый промежуток времени между возникновением враждебности и военными действиями как таковыми. Современный тип боевых действий — неожиданное нападение и необъявленная война — имеет в качестве естественного последствия «военный» мир. Вместо небольших профессиональных армий, которые являются кадрированной основой для развёртывания армий военного времени, многие государства пытаются содержать постоянные армии, способные организовать немедленную оборону — и тем самым немедленное нападение.

Появление и укреиление основанных на идеологии революционных партий — как правых, так и левых — привело к симметричному укреплению внутренних сил безопасности. Тайные отделы и «политические» подразделения сил полиции, полувоенные силы внутренней безопасности стали обычным делом для многих государств, включая «демократические».

В 30-х годах вооружённые силы США насчитывали менее 300 ООО человек; и единственным разведывательным подразделением в них была небольшая, но очень эффективная часть, занимавшаяся дешифровкой кодов противника. Силы внутренней безопасности в то время ограничивались несколькими сотрудниками службы охраны президента и относительно «мягким» и слабо финансируемым ФБР. Позднее разведывательное сообщество превратилось в многоголового монстра, состоящего из ЦРУ, не менее важного АНБ, других разведывательных подразделений и бесчисленных оборонных «исследовательских» институтов.

Сегодня только в корпусе морской пехоты США служат более 280 ООО человек в форме, в то время как во всех армейских структурах насчитывается 3 400 000 человек, что превосходит население некоторых стран — членов ООН. В сфере внутренней безопасности у ФБР не появилось никакой конкуренции, за исключением некоторых видов специализированных работ. Но оно превратилось в мини-ЦРУ, имея несколько тысяч агентов, работающих не только в криминальной, но и в «политической» области.

Ни одно иное государство оказалось не в состоянии повторить столь бурный рост сил безопасности, и даже другая сверхдержава — Советский Союз [43] — не смогла в этом смысле соревноваться с США, несмотря на тот факт, что СССР получил ряд возможностей в этой сфере очень дёшево, вспомнить хотя бы Кима Филби. Будучи не в состоянии соревноваться с США, большинство государств сделали всё, что было в их силах. Даже такая средняя по многим критериям страна, как Италия, не имеющая враждебных соседей с серьёзным военным потенциалом, без серьёзного повстанческого движения с приручённой и «парламентской» коммунистической партией, сочла нужным выстроить обширную систему безопасности, состоящую из национальных полицейских сил, нескольких служб безопасности, 300-тысячной армии, 40-тысячных ВМС и больших ВВС. Другие, находящиеся в более тревожной обстановке государства вовлекли в ту или иную систему обороны и безопасности практически всё гражданское население.

Израиль, окружённый явными врагами, не имеющий естественных рубежей обороны и не защищённый членством в военном союзе, представляет собой экстремальный пример: несмотря на численность населения как у среднего по размерам города, он смог выставить на июньскую войну 1967 года более 250 ООО мужчин и женщин.

С точки зрения осуществления переворота величина и мощь вооружённых сил, полиции и служб безопасности является как большим препятствием, так и большой надеждой.

С одной стороны, как заметил Троцкий, модернизация вооружения, транспорта и средств связи расширила пропасть между организованными вооружёнными силами и гражданскими лицами, оснащёнными импровизированными средствами. Троцкий подчёркивал, что если французские толпы образца 1789 года могли преодолеть обороняемые пехотинцами позиции, то российская толпа 1917 года — сколь бы большой и решительно настроенной она ни была — будет сметена «современным» автоматическим оружием. Под «современным» оружием он имел в виду неуклюжий и не очень скорострельный пулемёт «максим»; сегодня каждый солдат, противостоящий толпе, может быть оснащён оружием с примерно такой же скорострельностью.

С другой стороны, рост численности регулярных вооружённых сил и «технологическая революция» улучшили и характеристики системы безопасности государства с точки зрения её потенциальной вовлеченности в переворот. Современная армия и силы безопасности обычно слишком велики, чтобы представлять собой единый социальный организм, связанный узами традиционной лояльности; необходимость иметь в армии технический персонал разрушила барьеры, которые часто препятствовали набору в войска людей из определённых социальных групп в той или иной стране. Пуштуны и бедуины могут быть колоритны и политически надёжны, но они неадекватны в качестве пилотов, членов танковых экипажей и даже сотрудников современных полицейских сил.

Избыточность и разношёрстность личного состава государственной системы безопасности означает, что мы, будучи организаторами переворота, можем проникнуть в эту систему. Работая над этим, нам придётся решить двойную задачу: превратить несколько подразделений в активных участников переворота, одновременно нейтрализовав остальные части. Это не означает, что мы вынуждены будем с ними бороться. Надо только предотвратить их возможное противодействие нам в короткий период совершения переворота.

Наши методы будут зависеть от характера каждой конкретной организации либо воинской части и от того, что является нашей целью — превращение её в активного участника переворота или же только оборона. Сырьё для решения наших задач — весь спектр сил подавления государства, а так как они сильно различаются по своему оснащению, размещению и психологии, мы рассмотрим каждую из них в отдельности.

В июне 1967 года, когда израильтяне, победив другие арабские армии, взялись за сирийцев, глава Национального революционного совета Сирии Салах Джадид оставил две лучшие бригады сирийской армии в казармах в Хомсе и Дамаске [44] . Министр обороны Хафез Асад умолял Джадида разрешить послать 5-ю и 70-ю бригады на фронт, но Джадид, ударив министра, заявил, что хотя бригады, вероятно, и сумеют удержать несколько квадратных миль территории, их использование на фронте может угрожать выживанию режима в целом. Правительство левой партии БААС [45] не пользовалось популярностью ни в одном сегменте населения, и эти две бригады были основными опорами режима.

Вряд ли Джадид был патриотом, но он оказался, по крайней мере, реалистом. Власть в феврале 1966 года он захватил с помощью двух ключевых бригад, офицеры которых были связаны с ним политически и этнически. Эти бригады отстранили от власти предыдущего «сильного человека» — Хафеза Асада, так как его бригады оказались в тот момент далеко от Дамаска или были подорваны проникновением в них людей Джадида.

Повсюду в мире отмечается одна и та же тенденция: в то время как численность врачей, учителей и инженеров растёт медленно, численный состав вооружённых сил увеличивается очень быстро. Интересно отметить, что если технический прогресс, скажем, в сельском хозяйстве, позволил сокращающемуся количеству фермеров производить всё больше и больше продовольствия, то армиям нужно всё больше и больше «рабочей силы» несмотря на рост их эффективности — или, скорее, разрушительной мощи. У современного взвода из 30 человек примерно в три раза больше огневой мощи, чем у взвода образца 1945 года [46] ; сомнительно, что технологии в сельском хозяйстве улучшаются в том же темпе.