Очевидно, что в какой-то момент властные элиты США и Великобритании смогли увидеть не только внутриэкономические (оказывающие влияние на экономику отдельной страны), но и внешнеэкономические проявления этого запущенного ими и набирающего темпы процесса. Оказалось, что организационной и финансовой мощности двух крупных держав хватило для того, чтобы придать развитию всей мировой экономики нужную им логику и форму. Банковская и финансовая системы Англии и Америки и ранее были крупнейшими в мире, но запущенный благодаря этим странам процесс турбокапитализма позволил им набрать ещё больший вес. Остальным же странам осталось лишь добровольно войти в этот процесс либо просто быть втянутыми в него не по своей воле и часто — без понимания сути происходящих событий.

В 1998 [148] году Люттвак на страницах своей книги отмечает пагубные последствия турбокапитализма, но очевидно, что его оппоненты видят в этом процессе скорее позитивные моменты и готовы и дальше стимулировать его развитие. Однако уже начиная с середины 90-х бурное течение турбокапитализма начинает содрогаться от некоторой турбулентности из-за серии азиатских кризисов. В 2000 году происходит обвал на рынках, связанных с телекоммуникационным бизнесом: производство высокотехнологичных продуктов и услуг, для оказания которых эти продукты необходимы [149] . А ведь этот бизнес являлся одной из тех сфер, в которые втягивались освобождённые от государственного контроля — концентрирующиеся и ускоряющиеся в обращении — финансы. И только начавшийся в 2008 году и продолжающийся в наши дни экономический кризис заставил западные страны всерьёз задуматься над проблемой государственного регулирования экономики и вернуться к рассмотрению идеи «контролируемого капитализма».

Итак, для понимания тех проблем, которые Люттвак обсуждал в течение 90-х годов, имеет смысл взять на вооружение три термина: «глобализация», «турбокапитализм» и «геоэкономика». Два последних понятия были введены в обиход современной геополитики непосредственно самим автором. «Глобализация» указывает на сферу, пространство, в котором разворачивается действие, и она предполагает расчистку этого пространства; «турбокапитализм» — указывает на процесс, который разворачивается в этом пространстве; а «геоэкономика» — это та практика, которая способна управлять подобными процессами: менять их интенсивность и направление. Можно сказать, что держатели этой новой практики — геоэкономически активные государства — используют и турбокапитализм, и глобализацию в качестве оружия реализации своих целей.

Можно предположить, что те схемы экономической экспансии, которые Люттвак описывает на страницах своей книги, объединяя термином «турбокапитализм», организаторы и менеджеры этого процесса начали осознанно использовать ещё в конце 80-х — начале 90-х. А крушение Советского Союза расширило границы для возможной экспансии и высвободило огромные кадровые, организационные и финансовые ресурсы, которые ранее были задействованы в противостоянии «империи зала», благодаря чему турбокапитализм смог развиваться ещё стремительнее. Однако подтверждение или опровержение этих предположений выходит за рамки данной статьи, так как Эдвард Люттвак об этом не писал, хотя если следовать логике его рассуждений, содержащейся в изданных им книгах и статьях, то такое продолжение развития его мыслей кажется вполне возможным.

Исторически случилось так, что прежде чем выявить этот базовый процесс, стягивающий на себя все происходящие на международной арене события, деформирующий и логику международных отношений, и развитие мировой экономики, Люттвак указал на основных субъектов действия, управляющих этим процессом, и на логику их поведения. «Турбокапитализм» вышел в свет в 1998 году, а о геоэкономике и геоэкономически активной бюрократии западных стран Эдвард Люттвак сообщил миру ещё в 1990-м (статья «От геополитики к геоэкономике: Логика конфликта, грамматика коммерции») и в 1993-м (книга «Угроза американской мечте») [150] .

Геоэкономически активная бюрократия

В прежние времена дворяне охотно шли на войну, так как она служила для них чем-то наподобие «социального лифта», позволяющего сделать более быструю карьеру, чем это было бы возможно при службе в гражданских ведомствах. Но современные бюрократы, имеющие амбициозные цели, стремятся попасть в те департаменты, которые запускают проекты по поддержке экономической экспансии национального бизнеса в других странах, по той причине, что сегодня именно они открывают просторы для осуществления быстрой карьеры.

Пытаясь выявить субъектов действия в геоэкономических сражениях, Эдвард Люттвак пишет следующее: «Но в государствах, которые в наше время вовлечены в серьёзные международные процессы, при условии, что обычные военные вопросы и задачи классической дипломатии уже потеряли своё прежнее значение, в среде бюрократов появились новые установки. Для европейских, японских и особенно — для американских бюрократов возможность заняться геоэкономикой является единственным замещением прежних сфер приложения усилий: военной и дипломатической карьеры. Только будучи вовлечёнными в геоэкономический тренд они могут получить некоторое превосходство и власть и над теми, кто выбрал бизнес-карьеру, и над обычными людьми» [151] .

Здесь стоит напомнить об уже упоминавшемся в начале данного раздела нашей статьи событии: о крушении или самороспуске Советского Союза; а также о том ударе, которое данное событие нанесло американскому военно-промышленному комплексу и многочисленной армии интеллектуалов, борющихся с «империей зла» более мягкими и не военными средствами. Можно предположить, что часть этих людей переквалифицировалась в «геоэкономистов», и можно также предположить, что они используют в новых типах противостояния некоторые из разработанных ими ранее средств борьбы и элементы прежнего опыта. Обычно цели и ориентиры для действия меняются проще и быстрее, чем изменение набора доступных к использованию средств и форм самоорганизации.