Не могло это ускользнуть от внимания жрецов, но не сразу догадались они, почему с календарем творится что-то неладное. Наконец они открыли секрет: в году не ровно 365, а 365 1/ 4суток. Вот из этих-то «лишних» четвертушек за четыре года и набегают целые сутки, которых не хватает в календаре. Поэтому он и спешит, уходит вперед от начала года: когда начинается разлив Нила, должно быть 1 тота, а по календарю уже наступило 2-е число.

Само небо вносит недопустимую сумятицу в счет дней, добавляя к ним какую-то никчемную четвертушку. Конечно, богам все дозволено, но даже им не приличествует нарушать стройный порядок. Лучше не замечать этого «неприличия», не вмешиваться в дела небесные: может быть, и неспроста вклинили боги эту дополнительную четвертушку.

Так решили жрецы и упрямо продолжали считать в календаре 365 суток, а новогодний праздник, 1 тота, уходил все дальше вперед от начала нильского наводнения. Вместе с этим гражданским новогоднем передвигались по календарю на другие числа и месяцы все праздники, а также и времена года.

Конечно, нам показалось бы смешным и нелепым встречать Новый год в середине января и позже или праздновать Первомай в июне, потом в августе и т. д. Впрочем, дело ведь не в названии месяцев — ко всему можно привыкнуть; привыкли и египтяне к своему блуждающему году, тем более что начало его за целое поколение, сорок лет, незаметно передвигалось всего лишь на десяток дней.

А жрецов это и вовсе не тревожило. Пусть великий праздник в честь блистательной Сотис-Исиды странствует по всем дням, чтобы ни одному из них не было обидно. Пусть светлая богиня поочередно благословляет своей слезой и первосиянием все дни года.

Впрочем, вернее всего, жрецы заботились не об освящении всех дней, а о самих себе: они умышленно усложняли календарь, чтобы никто, кроме них, не мог разобраться в трудных расчетах.

И Новый год кочевал по всем дням календаря, пока не приходил Праздник вечности.

В сущности, трудовому люду Египта было глубоко безразлично, к какому числу и месяцу относят жрецы тот или иной день. У крестьян был свой, земледельческий «календарь», связанный с тремя временами года, которые начинались разливом Нила, полевыми работами, уборкой урожая.

И важнейшие праздники приурочивались к началу этих сезонов. Первый восход Сотис-Исиды предвещал начало нильского наводнения и знаменовал «крестьянское» новогодие. Самый посев, «погребение» в землю семян, освящался как смерть бога зерна и растений Осириса. Религиозные церемонии во славу погибающего бога справлялись в середине ноября по нашему календарю, когда уже спадала вода в Ниле. Но Осирис почитался не только как бог, утверждающий жизнь, позже он стал Владыкой вечности или Владыкой молчания — царства мертвых.

По одному из мифов Исида, родив сына Гора, должна была прятать в болотистой дельте Нила божественного младенца от козней его дядюшки — предателя Сета. И поклонение древних египтян Исиде причудливо переплеталось с культом Осириса, убитого своим братом и восставшего из мертвых.

Когда Гор подрос, он победил злобного Сета, олицетворявшего все темные силы, враждебные человеку, и стал божеством восходящего Солнца. Позже Гор преобразился в бога умирающего, как Осирис, и вновь воскресающего, чтобы спасти всех людей.

А сам Осирис стал верховным судьею «места таинственного» — загробного мира. Там он творит свой строгий, но справедливый суд, взвешивая сердца покойников. Этим безошибочным способом оценивается все их земное поведение — добрые и злые поступки, пороки и добродетели — и воздается каждому по делам его. Вот в какие далекие времена зародилась вера в страшный загробный суд «на том свете».

И вера в загробную жизнь стала одной из основ религии: египтяне считали дома свои лишь временным местопребыванием, а могилы — вечным жилищем. Но не всякому дано бессмертие: лишь те, кто послушен даже в мыслях своих и всем сердцем предан фараону, жрецам, знатным господам, могут заслужить прощение грехов и оправдание на страшном суде.

Впрочем, оправдаться нетрудно, если знать назубок волшебные заклинания и заговоры магической «Книги мертвых». Кто хорошо изучит ее, тот спасется от сорока двух смертных грехов и обретет вечное блаженство. Однако в том-то и дело, что драгоценная эта книга была доступна лишь образованным богачам — только они могли овладеть всеми ее тайными премудростями и таким легким способом обеспечить себе загробное счастье.

Но много ли радости, если там придется работать? Нет, знатным и богатым не положено трудиться даже в мире ином. Для этого существуют «ушебти», или ответчики. Глиняные или деревянные фигурки рабов либо их изображения на стенах гробниц тоже оживут, чтобы обрабатывать землю, заниматься ремеслами и неутомимо заботиться о блаженстве господ.

Обычно знатного покойника сопровождали на тот свет 365 ушебти — по одному на каждый день года. Может быть, и поэтому жрецам трудно было согласиться на 365 1/ 4дней в году — не отправлять же в загробную жизнь еще и четвертушку ушебти.

Даже и после смерти бедняки могли в лучшем случае рассчитывать только на такое же жалкое прозябание, как и при жизни. Счастливое бессмертие — удел лишь немногих избранных, прежде всего сына великого дневного светила — фараона: умирая, это «земное солнце», подобно небесному отцу своему, лишь «заходит за горизонт».