Наконец он задремал, но проснулся от женского вопля, за которым последовало абсолютное молчание. Кристоф вскочил и бросился к камере Аланы. Она как раз пересекала кладовую, Борис и Франц, которые там спали, тоже проснулись и пытались ей помочь, но она не остановилась, пока не увидела Кристофа.

— Это так вы меня защищаете? — истерически взвизгнула она.

Кристоф почти не слышал: взгляд был прикован к кровавым пятнам на белом халате. Он бросился к ней.

— Ты ранена?

— Нет.

Он перевел дыхание.

— Что случилось?

— Один из ваших людей пытался меня убить!

— Моих людей?

— Возможно, он украл мундир, — неохотно пробормотала она. — Но я видела одежду, когда он выбегал из двери.

— Глаз с нее не спускать! — приказал он слугам, прежде чем метнуться к камере. Мгновенно увидел окровавленную дубинку на полу и капли крови, ведущие из камеры в оружейную.

Дверь оружейной была распахнута, как и та, что вела во двор. Кровавая дорожка заканчивалась здесь, но на только что выпавшем снегу чернели следы. Злоумышленник не успел уйти далеко; согнувшись, он прижимал руки к голове и одновременно пытался подняться по ступенькам парапета, откуда можно было скрыться через крепостную стену.

Кристоф не кликнул стражников. Он сам хотел захватить преступника. Поймал его наверху лестницы, развернул лицом к себе и всадил кулак в челюсть. Абсолютно непрофессиональный поступок, но им владела безрассудная ярость. Подумать только, что этот ублюдок пытался сделать с Аланой! Однако он не рассчитал сил. И услышал зловещий треск, когда неизвестный ударился головой о каменный пол. И больше не поднялся.

Только сейчас Кристоф узнал его. Ренье, тот, кого Алана обвиняла в воровстве. Очевидно, он прокрался во двор, а может, и вообще никуда не уходил. Либо это, либо у него были помощники, что еще осложняло дело.

Кристоф грязно выругался. Двое стражников, патрулировавших эту часть стены, уже бежали к нему.

— Это предатель. Заприте его в тюрьме, — приказал Кристоф. — Но сначала обыщите и, возможно, найдете у него ключ, открывающий все камеры. Поставьте перед камерой не менее четверых стражников. Если утром его не приведут ко мне на допрос, худо вам всем придется!

Повернувшись, он направился в кладовую. Франц ломал руки. Борис пытался успокоить Алану, но, похоже, это ему не удавалось, потому что ее лицо было по-прежнему искажено страхом. Бедняжка билась в истерике, и трудно ее за это винить!

— Я поймал его, — спокойно заверил он. — И допрошу, как только он придет в себя.

— Это тот вор?

— Да.

— Я знала, что так будет, — пробормотала она дрожащим голосом. — Но в мыслях не имела, что мне придется бороться за свою жизнь!

Понимая, что она едва держит себя в руках, Кристоф поспешил ее увести. Она неожиданно охнула, и он сейчас же понял, в чем дело. Неужели Алана только сейчас заметила, что на нем нет одежды?

Очевидно, она вознамерилась сделать вид, что это именно так, потому что немедленно повернулась к нему спиной.

— Как вы смеете приходить сюда в таком виде?

Он был слишком зол, в основном на себя, за то, что так легко отмахнулся от ее опасений. Но откуда она знала? И теперь на нее напали, как раз когда она находилась под его защитой! Правда, Алана доказала, что может постоять за себя!

— А ты предпочла бы, чтобы я принялся одеваться, вместо того чтобы немедленно бежать тебе на помощь?

Не дожидаясь ответа, он снова сжал ее руку и повел к выходу. Борис пытался сунуть ему одеяло, но Кристоф отмахнулся. Собственная нагота волновала его меньше всего.

Он отвел Алану в свою комнату и при этом постоянно старался держать злость в узде. Едва закрыв за собой дверь, он приказал:

— Расскажи, как все было.

— Один из ваших людей пытался меня убить. Я закричала, как только толкнула его на пол.

Она, похоже, успокоилась, но так и не повернулась к нему лицом. А ему нужно было увидеть ее лицо, ее глаза, понять что она испытывает на самом деле.

— Убить тебя? Каким образом? И смотри на меня.

— Ни за что. Пока не оденетесь.

Кристоф вздохнул, но подошел к стулу, на котором оставил одежду, и сунул ноги в штанины.

— И рубашку, — добавила она.

Кристоф метнул на нее взгляд, но она по-прежнему не смотрела в его сторону. Подглядывала, что ли? Или просто настолько придирчива?

— Какая разница? — пробурчал он, хлопнув себя по груди.

Она наконец оглянулась, но тут же отвернулась снова.

— Не согласна. Голая грудь любого мужчины может не производить впечатления, но ваша слишком отвлекает от дела.