— Настя.

— Я же говорила, что всё бросать и приезжать не стоит.

Сергей на кухню вошёл, обвёл непривычно тесное помещение взглядом. Если честно, ничего не узнавал, только если саму квартиру и вид из окна. И запахи. Пахло жаренным со специями мясом и немного ванилью от большой белой свечи, стоявшей на старом холодильнике. Настя всегда покупала эти ароматизированные свечи, ей нравился аромат. Но всё это не имело никакого отношения к этой квартире, это были запахи их дома, их настоящего, а не прошлого, которое жило здесь. Или Настя надеялась, что жило.

Маркелов осторожно повёл левым плечом, чувствуя, как оно ноет с каждой минутой всё сильнее, потом присел на табурет, не сводя с жены напряжённого взгляда. Не знал, что сказать ей. Пока ехал из Москвы, пытался речь сочинить, казалось, что получается, но сейчас стало понятно, что в голове ни одной дельной мысли, всё впустую.

— Зачем ты из дома уехала? Я приехал, а вас нет.

— А ожидалось, что я буду дома тебя ждать? Как всегда. — Она вплотную подошла к открытому окну, понимая, что не может посмотреть на мужа. Не хотелось показывать ему своё волнение.

— Настя, — снова начал он и запнулся. — Я тебе всё объясню. Я тебе клянусь.

— Что ты делаешь? — Она не выдержала и горько усмехнулась. Повернулась наконец. — Ты мне клянёшься? Серёж, у тебя, вообще, совесть есть?

— Есть, — произнёс он, но вроде бы через силу.

— Нет у тебя совести! — Она наклонилась, подняла упавшее полотенце. — Ты зачем приехал?

— Что значит, зачем? — удивился он. Поднялся. — Я приезжаю, ни тебя, ни ребёнка дома нет. А эта Мата Хари грё…

— Серёжа!

Он рукой махнул.

— Подружка твоя загадки мне загадывает! Уехала, видеть тебя не хочет!..

— Не хочу, — подтвердила Настя в запале.

— И для этого нужно сбегать? Тебе что, двенадцать лет?

— А тебе сколько? Пятнадцать? Гормоны взыграли в одном месте?

Они замолчали, столкнувшись взглядами. Настя была не на шутку возмущена, взглядом мужа сверлила, и тот первым отступил. Сначала глаза виновато опустил, а затем и шаг назад сделал. Повторил:

— Я тебе всё объясню. Только выслушай меня спокойно.

— Выслушать тебя? Как ты мне врать будешь? Не хочу. Как и не хочу знать, чем ты занимался с ней в том пансионате.

Маркелов резко выдохнул.

— Насть, всё не совсем так, как ты думаешь.

— Не совсем так? Но так. Только не совсем.

Сергей ругнулся вполголоса, отвернулся на секунду, а Настя ждать не стала, и вовсе повернулась к нему спиной. Снова занялась обедом, сняла со сковороды крышку, взяла деревянную лопатку, принялась переворачивать мясо, потыкала его краем лопатки. Потом вспомнила, что газ выключила, и тоже чертыхнулась негромко. Почувствовала руку Маркелова на своей талии и дёрнулась.

— Не трогай меня.

Он отступил, но больше сказать ничего не смог, Вика вернулась, громко хлопнула входной дверью, и, не разуваясь, вбежала на кухню. Сразу потянулась к отцу.

— Папа, наконец-то ты приехал!

Маркелов вынужденно улыбнулся, снова опустился на табурет, обнял дочку.

— Ты соскучился, зайчик?

— Да. Да и нам никто не помогает, когда тебя нет!

— Правда? — Сергей кинул на жену долгий взгляд, но та по-прежнему стояла к нему спиной, мясо на сковороде шипело и скворчало, и она занималась им, хотя, Маркелов видел, насколько резки и порывисты все её движения.

— Даже некому сумки нести. — Вика повисла у отца на руках. — Правда, дядя Федя помогал, но он странный. Очень странный.

Сергей дочке в лицо взглянул.

— Какой дядя Федя? Лер?

Вика только плечами пожала, и пришлось обратиться к жене.

— Настя, Лер, что ли?

— Да, — отрывисто ответила она. Повернулась, посмотрела на дочку, на то, как она к отцу льнёт. — Вика, иди мой руки. Скоро обедать.

— Пап, а ты привёз мне?..

— Вика, ты слышала, что я сказала?

Вика губы надула, но спорить не стала, из кухни вышла. Серёжа взглянул с укором.

— Зачем ты кричишь на ребёнка?

— А ты зачем приехал? Меня поучить, как ребёнка воспитывать? Вот и думал бы о ребёнке, а не о бабах.

— Тише.

Настя не ответила, взяла нож и стала нарезать овощи на салат. Серёжка сидел рядом и смотрел на неё. Думал, видимо, что сказать, как её убедить. Настя, в конце концов, не выдержала, посмотрела на мужа с негодованием.