Она про нее сейчас и думать забыла, не то что устраивать бесконечные покушения на ее жизнь! У нее самой сейчас заботы куда более серьезные, чем месть незадачливой парикмахерше! Так что можно вычеркнуть Римму из списка подозреваемых…

Список этот и без того был очень коротким, а теперь в нем осталось всего одно имя – Алиса.

Я заглянула в листок, где был записан адрес Алисы.

Судя по адресу, она жила совсем недалеко, тоже на Петроградской стороне, так что я даже не стала брать машину, а за пять минут дошла пешком.

И остановилась, залюбовавшись домом, где обитала Алиса.

Дом был пятиэтажный, новый, но замечательно красивый: выдержанный в стиле модерн, облицованный полированным гранитом, с чудесными балкончиками и окнами. Окна эти, как свойственно модерну, почти не повторялись: круглые и овальные, квадратные и прямоугольные, и совсем удивительной формы, напоминающие лист лотоса. В общем, архитектор приложил массу старания и проявил удивительную фантазию, зато дом прекрасно вписался в историческое окружение.

Само собой, квартиры в этом доме стоили очень дорого.

Перед ним стояли соответствующие машины – новенькие «Мерседесы», «Лексусы», «Инфинити», «Ягуары» и даже один ярко-желтый «Корвет».

Само собой, над подъездом имелась видеокамера.

Я пригорюнилась: войти к Алисе будет далеко не так просто, как я надеялась.

Однако решила не опускать руки раньше времени, подошла к подъезду и нажала кнопку с номером квартиры.

– Вы к кому? – осведомился строгий голос в динамике.

– К Алисе… – начала я, собираясь наплести какую-нибудь уважительную причину своего визита.

Однако это не понадобилось: замок приветливо щелкнул, и дверь открылась.

Удивляясь легкости, с какой я проникла в эту цитадель современной буржуазии, я прошла к лифту и поднялась на третий этаж.

Остановившись перед нужной дверью, собралась нажать на звонок, но дверь сама распахнулась, и на лестницу вылетела женщина лет сорока с лицом, покрытым от волнения красными пятнами. Одета она была дорого и безвкусно, тщательно подкрашенные волосы растрепались. Незнакомка чуть не налетела на меня, с трудом избежала столкновения и устремилась к лифту, восклицая что-то странное:

– Ну, ты меня еще попомнишь! Ты еще пожалеешь! Ты еще кровавыми слезами обольешься!

Я пожала плечами и вошла в прихожую.

Но тут же попятилась и выглянула на лестницу, чтобы проверить номер квартиры.

Никакой ошибки не было, квартира та самая, в которой жила Алиса. Однако в прихожей, как в приемной врача, на выставленных в ряд стульях, сидели женщины.

Стулья были одинаковые – с гнутыми ножками, с круглыми спинками, обитыми голубым шелком в цветочек, очень напоминающие гамбсовские стулья из знаменитого романа Ильфа и Петрова. Тем более что и стояло их ровно двенадцать.

В отличие от стульев женщины были очень разные – постарше и помоложе, покрасивее и пострашнее, потолще и похудее, получше и похуже одетые.

Объединяло их всех только выражение лица – странное соединение страдания, надежды и неприязни.

Женщин было только пять, так что большая часть стульев пустовала.

– Скажите, пожалуйста, – обратилась я к ближайшей женщине, рыхловатой блондинке лет сорока пяти. – Я не ошиблась, это квартира Алисы Станиславовны?

– Естественно, – женщина взглянула на меня как на идиотку. – А чья же еще? Вы садитесь, ждать придется долго! – И она показала мне на ближайший свободный стул.

– Ждать? Чего ждать? – удивленно спросила я.

Блондинка оглядела меня с ног до головы, как будто я сморозила очередную глупость, и процедила:

– И не надейтесь, без очереди все равно не пропустят! Здесь, милочка, все равны, как на кладбище!

В полной растерянности я опустилась на стул.

Как бы узнать, что здесь происходит?

Моя соседка утратила ко мне интерес и замолчала. Только время от времени ее губы беззвучно шевелились, причем по выражению ее лица было похоже, что она кого-то проклинает.

Прошло несколько минут, в конце коридора открылась дверь, оттуда вылетела очередная женщина, такая же взвинченная и красная, как та, которую я встретила на лестнице.

Все женщины в очереди напряглись, уставившись на нее, а одна, самая решительная, вполголоса спросила:

– Ну как?

– Потрясающе! – выпалила счастливица и бросилась к выходу из квартиры, бормоча: – Ну, теперь-то ты пожалеешь! Ты у меня попляшешь!..

Дверь кабинета снова приоткрылась, в прихожую выглянула горничная в черном платье с передником и проговорила: