– Простенький, простенький случай! – усмехнулся старик, потирая руки. – Даже как-то неинтересно! Помню, в восемьдесят пятом году пришлось мне заниматься пациентом австрийской фирмы «Юбермейстер»… вот тогда пришлось попотеть!

Он поставил на стол свой чемоданчик, открыл его, достал оттуда белоснежный накрахмаленный халат и медицинский стетоскоп. Василий Аристархович не уважал всевозможные технические новинки и работал по старинке. Он считал, что если человек не может открыть сейф, полагаясь только на собственный слух и на свои руки, то и никакая техника ему не поможет.

Облачившись в халат, бывший медвежатник стал совершенно похож на старого профессора-медика. Блондин с любопытством наблюдал за ним и старался держаться поближе к консультанту, но Василий Аристархович нахмурился и проговорил:

– Ну-ка, отойдите, молодой человек! Не люблю, когда в спину дышат!

Блондин отошел в дальний конец кабинета и уже оттуда продолжал внимательно следить, как старичок, склонившись перед сейфом и приложив к нему черную мембрану стетоскопа, принялся прослушивать его, как легочного больного. Затем он что-то невнятно пробормотал, постучал по дверце костяшкой согнутого пальца, что-то повернул – и дверца открылась.

– Ох, ни фига себе! – восхищенно проговорил брюнет. – Минуты не прошло! Зачем тогда нужны сейфы, если их вот так запросто открыть можно?

– Что значит – запросто? – обиженно проговорил Василий Аристархович, поворачиваясь к коллегам. – Вы, молодой человек, поработайте с мое… и все равно у вас ничего не получится! Потому что способности иметь нужно! Руки иметь нужно и еще, извиняюсь за выражение, голову! В общем, получите своего пациента, вскрытие произведено…

Блондин заглянул в сейф и тихонько выругался сквозь зубы. Полина приблизилась и увидела все те же папки с документами.

– Я могу быть свободна? – спросила она. – Дел, знаете ли, много…

– Да, конечно, – рассеянно сказал темноволосый. – Но вас, Карина, я еще вызову по поводу убийства гражданина Волованова.

Он вежливо попрощался и закрыл за собой дверь. Блондина в приемной уже не было.

– Ну, слава богу! – выдохнула Галина Евгеньевна, наливая себе стакан воды. Очевидно, от долгого кашля у нее запершило в горле.

Карина плюхнулась на стул Волованова и застыла так, спрятав лицо в ладонях. Плечи ее затряслись, послышались глухие рыдания. Бухгалтерша хладнокровно набрала в рот побольше воды и брызнула на Карину.

– Вы что – с ума сошли? – вскочила та, отряхиваясь.

– Чтобы к вечеру тебя тут не было! – сказала Полина. – Собирай манатки и катись на все четыре стороны. Выплатите ей то, что положено, и адью! – повернулась она к бухгалтерше.

– Все будет сделано, я прослежу! – закивала та, всей фигурой выражая полную готовность к сотрудничеству.

Полина, однако, прекрасно помнила, как вчера Галина Евгеньевна не стала с ней говорить и пряталась в туалете, так что ничем не дала понять бухгалтерше, что ее рвение будет оценено по заслугам.

Рыжий парень-дежурный выскочил из-за стойки и провожал Полину глазами, пока она не ушла.

«Мог бы и дверь открыть! – зло подумала она. – Распустил их тут Илья!»

– Смотри не доконай мою «ласточку»! – с грустным вздохом проговорил Леша, протягивая Полине ключи от машины. – Она у меня недавно из ремонта, не бегает, а прямо летает!

Это было явное преувеличение.

После приличных иномарок, к которым успела привыкнуть Полина за время своего замужества, Лешина «девятка» показалась ей экипажем каменного века. Скорости переключались со страшным трудом, мотор стучал, руля машина слушалась неохотно, как упрямый осел не слушается неопытного хозяина, педаль тормоза проваливалась до самого пола. В общем, с Полины сошло семь потов, пока она вырулила на Приморское шоссе и уже десять раз успела пожалеть о своем решении.

На трассе дело пошло лучше – день был будний, машин на шоссе совсем немного, и Полина постепенно привыкла к строптивому характеру машины. Она посматривала по сторонам, надеясь, что в памяти всплывут какие-то детали их последней с мужем поездки, но память молчала. По сторонам тянулись перелески, перемежающиеся дачными поселками и рядами современных коттеджей.

Проезжая тридцать второй километр, Полина слегка притормозила.

На дороге не осталось никаких следов роковой аварии, и память ее ничем не отозвалась – темный ельник справа от шоссе, большая прогалина слева, невысокий холм с одиноким деревом на верхушке, рекламный щит с предложением участков под застройку… Нет, все это совершенно ничего ей не говорило.

Она снова прибавила скорость, посматривая на указатели по сторонам дороги. Наконец справа показалась табличка с долгожданным названием «Приветнинское».

Полина убавила газ и завертела головой.

Приветнинское оказалось большим, густо застроенным поселком. Здесь, как и всюду на Карельском перешейке, дорогие коттеджи и современные загородные дома постепенно вытесняли скромные дачи и садовые домики прошлого века. Ближе к центру поселка возвышалось несколько панельных домов, возле которых сохло на веревках белье и паслись козы. Здесь перемены последних десятилетий казались почти незаметными. Около одноэтажного бетонного здания магазина толклись местные жители.