Дмитрий Донской умер 19 мая 1389-го, не дожив до 40 лет. Он оставил завещание, в котором упоминается наследство великой княгини, в том числе стада животных и золото с серебром. Не забыл великий князь лишний раз поддержать авторитет своей жены в семье: «А вы, дети мои, слушайте своей матери во всем, из ее воли не выступайте ни в чем. А который сын мой будет не в ее воли, на том не будет моего благословенья». Годы после смерти мужа Евдокия посвятила заботам о подрастающих детях, строительству в Москве храмов, обустройству Вознесенского монастыря и некрополя в нем.

Умерла она 7 июня 1407 года. Вот, собственно, и все, что было о ней известно, до тех пор, пока шесть веков спустя ее останки не стали объектом изучения. Сохранность черепа жены Дмитрия Донского оказалась хорошей, что позволило воссоздать лицо Евдокии. Многолетний опыт, методики, проверенные на сотнях судебно-медицинских экспертиз, художественный талант эксперта-криминалиста Сергея Никитина вернули из прошлого облик княгини Евдокии, маленькой хрупкой женщины, отдельные эпизоды жизни которой чудом сохранились на страницах русских летописей. В чертах княгини видны мягкость и сосредоточенность, отсутствие презрения и величия, которые появляются на многих портретах императриц и других царственных особ XVIII—XIX веков.

Ученые выяснили, что женщина, перенесшая столько ударов судьбы, не отличалась особой статью, ростом она была около 155 см. На скелете Евдокии Дмитриевны не нашли следов прижизненных травм и серьезных заболеваний. Но нервных нагрузок она перенесла немало. Вдовые великие княгини часто в конце жизни постригались в монастырь — так же поступила и Евдокия. Состояние костного аппарата говорит о том, что она вряд ли перешагнула 55-летний рубеж, хотя по тем временам такой возраст был большим достижением. Удивило исследователей и то, что кости княгини не содержали обычного для многих останков этого некрополя повышенного количества свинца, ртути и мышьяка. В Средние века многие знатные женщины пользовались пудрой, притираниями и лекарствами на основе токсичных веществ. Десятилетиями их организмы накапливали яды, что не могло не сказаться на здоровье, однако к быстрой смерти, как в случае с Глинской, это не приводило — дозы поступали небольшие. Евдокия же, видимо, вела скромный образ жизни, в котором не было места дорогой и вредной косметике.

Татьяна Панова, доктор исторических наук

Наш мир, родившийся в процессе Большого взрыва, и поныне расширяется, а объем разделяющего галактики пространства стремительно увеличивается. Скопления галактик, удаляясь друг от друга, тем не менее остаются устойчивыми образованиями с определенными размерами и стабильной структурой. Да и атомы вовсе не набухают в процессе расширения Вселенной, в отличие от свободно летающих фотонов, увеличивающих свою длину волны в процессе перемещения по расширяющемуся пространству. Куда же ушла энергия реликтовых фотонов? Почему мы можем видеть квазары, удаляющиеся от нас со сверхсветовой скоростью? Что такое темная энергия? Почему доступная нам часть Вселенной все время сокращается? Это лишь часть вопросов, над которыми думают сегодня космологи, стараясь согласовать общую теорию относительности с картиной Мира, наблюдаемой астрономами.

Почти сто лет назад американский астроном Весто Слайфер (Vesto Slipher, 1875—1969) обнаружил, что линии в спектрах излучения большинства галактик смещены в красную сторону. В то время космологических теорий, которые могли бы объяснить этот феномен, еще не было, равно как не существовало и общей теории относительности (ОТО). Слайфер истолковал свои наблюдения, опираясь на эффект Доплера. Получилось, что галактики удаляются от нас, причем с довольно большими скоростями. Позже Эдвин Хаббл (Edwin Hubble, 1889—1953) обнаружил, что чем дальше галактика находится от нас, тем больше наблюдаемый сдвиг спектральных линий в красную сторону (то есть красное смещение) и, следовательно, с тем большей скоростью она улетает от Земли. Сейчас данные по красному смещению получены для десятков тысяч галактик, и почти все они удаляются от нас. Именно это открытие и позволило ученым заговорить о расширении Вселенной и о нестационарности нашего мира.

Альберт Эйнштейн в поиске решений своих знаменитых уравнений, описывающих сосуществование энергии и гравитации (то есть материи и кривизны четырехмерного пространства-времени), пренебрег фактом расширения и представил миру в первых публикациях по ОТО стационарную, бесконечную и неизменную Вселенную. Более того, когда российский математик и геофизик А.А. Фридман (1888—1925) нашел «расширяющиеся» и «пульсирующие» решения для уравнений, Эйнштейн долго не признавал такой сценарий развития Вселенной и правомочность найденных решений. Однако дальнейшие математические исследования уравнений, которые называются системой уравнений Гильберта — Эйнштейна и описывают весь мир в целом, показали, что Александр Фридман прав и Вселенная совсем не обязана быть бесконечной и стационарной.

Теория и эксперимент стали соответствовать друг другу, а заодно выяснилось, что удаляющиеся галактики не движутся, подобно тому, как мы ходим по комнате или как Луна вращается вокруг Земли, а удаляются от нас из-за расширения самого пространства. Обычно это иллюстрируют с помощью растягивающейся резиновой пленки или воздушного шарика. Здесь, впрочем, тоже есть некий нюанс, который часто сбивает многих с толку. Если нарисовать галактику на шарике и начать его надувать, то ее изображение тоже будет увеличиваться. При расширении Вселенной такого не происходит. Галактика — это гравитационно-связанная система, она не участвует в космологическом расширении. Так что в иллюстрации с шариком галактику лучше не рисовать на нем, а приклеить «ее» к шарику в одной точке. Но поскольку на самом деле галактики ни к чему не приклеены и могут двигаться в пространстве, то еще лучше представлять их как капли воды на поверхности раздувающегося шарика. Капли-галактики в этом случае не расширяются, но могут свободно перемещаться по нему с некоторой собственной скоростью.

Для более наглядного представления процесса расширения удобно ввести систему отсчета, нарисовав на шаре координатную сетку. Если бы галактики были «приклеены» к такому раздувающемуся шарику-пространству, то их координаты не изменялись бы, и расширение сводилось бы лишь к модификации свойств самой системы координат. Однако реальное расстояние между галактиками, измеряемое, например, с помощью линейки, света или радиолокатора, при этом все же увеличивается, поскольку размер линейки не изменяется при космологическом расширении, а скорость света и радиоволн не зависит от того, насколько растянулась пленка пространства-шарика. В этом плане наше пространство совсем не похоже на резиновую пленку, утончающуюся при растяжении и заставляющую упругие волны бегать по ней с возрастающей скоростью.