— До Диринг-юраха дотянуть бы. — Гаврил разлил чай по кружкам.

— Нужно покормить «эбэ», — сказал

Аркадий.

«Эбэ» означает «бабушка». «Бабушка Лена» — так ласково и уважительно якуты обращаются к своей реке. Аркадий встал, подошел к воде, бросил в волны несколько кусочков хлеба.

— У нас есть такие охотники, — вернулся к любимой теме Гаврил, — которые на медведя с одной пулей в стволе ходят, чтобы по-честному было. И никогда в спящего зверя не выстрелят.

— А знаешь, кого в Якутии называют Великим Охотником? — спросил меня Аркадий.

— Не знаю.

— Того, кто и сохатого, и глухаря не сходя с одного места сумеет убить!

— Так кто же все-таки якуты — охотники или скотоводы? — спросил я.

Двое якутов-горожан смотрели на якута-крестьянина.

— Скотоводы, — серьезно сказал Алексей, но подумав, добавил: — и охотники. До якутов здесь на Лене туматы жили. У них якуты научились скот пасти. На севере, у эвенков, оленей держать научились. Но некоторые только охотой и жили. Раньше у якутов много племен было. Они повсюду жили, по всей Сибири, до океана.

— Почему ты так решил? — заинтересовался я.

— Однажды я карту посмотрел и удивился. Все названия якутские. Байкал, например, — по-якутски «байхал», то есть море. Или Сахалин. «Саха» — якут, «лин» — восток. Значит, «восточная Якутия», — заключил зять ямщика.

Слушая бесхитростные рассуждения Алексея, я задумался об исторической судьбе якутов. Их происхождение и по сей день загадка для этнографов. Главная сложность в том, что якуты не имели письменности и не оставили бесспорных документов своей истории. Единственными источниками стали для исследователей устный фольклор и сам якутский язык.

В соответствии с наиболее распространенной версией, якуты переселились из Прибайкалья на Лену в эпоху Чингисхана, отступая под его натиском. Однако, даже поверхностное изучение якутского языка дает прямое указание на иной исход якутов. Как заметил еще в середине прошлого века академик Миддендорф, пересекший Сибирь и Якутию с севера на юг, некоторые «странности» якутского языка можно объяснить только тем, что якуты пришли из более южных земель. Например, отсутствие у народа, живущего в краю сплошных туманов, собственного слова, обозначающего «туман». Якуты заимствовали его у русских. Нет и своего слова, обозначающего лодку или челнок. Полярную лисицу — песца — якуты называют словом «кырса», то есть почти так же, как зовут степную лисицу — корсака живущие в степях народы. Более углубленное исследование якутского языка провел современник Миддендорфа академик Отто Бетлингк. Он пришел к выводу, что у известных ныне тюркских языков, кроме якутского, гораздо меньше различий друг с другом, чем у каждого из них с якутским. Иными словами, существовавший некогда единый «пратюркский» язык сначала разделился на якутскую и турецкую ветви, а затем последняя дала уже географические ответвления, включая языки многочисленных народов, населяющих Южную Сибирь и Забайкалье. Если этот вывод справедлив, то следует отдать должное смелой гипотезе якутского историка и этнографа Гавриила Ксенофонтова, арестованного и расстрелянного в 1938-м, — гипотезе, предполагающей общность якутского языка с древним языком хун-ну китайских исторических хроник. «...Если этот язык у себя на родине исчез бесследно, — писал Ксенофонтов, — то этим фактом самая проблема близости якутского языка к языку хун-ну еще не снимается. Может быть, последний не исчез, а только переместился с юга на север».

...Стемнело, костер догорел, но что-то произошло с погодой: ветер явно начал стихать. Это давало шанс. Надо было только использовать временное ночное затишье.

— Если ветер стихнет, то часов в пять, как рассветет, пойдем обратно, — предложил я.

Волны ослабли, и неугомонные якуты отправились неводить тугунка. Я остался на берегу, поглядывая то на гуляющие вокруг тучи, то на бесстрастных «лестриго-нов». Может быть, они сменили гнев на милость? Впрочем, это уже были не лест-ригоны. Теперь я видел грозного монаха с откинутым капюшоном и лицом, обращенным к небу. Колоссальная фигура вырастала под облака. Неожиданно из-под тучи выбились лучи солнца — последние лучи уходящего за горизонт светила. Столбы окрасились в багровый цвет. Я взглянул на монаха и не нашел его: солнечный свет преобразил картину скал. Зато я ясно увидел другого монаха! Ниже ростом, с наброшенным капюшоном, спущенными рукавами сутаны, сгорбленный и обреченный, он стоял спиной к реке, словно собрался уходить в тайгу. Еще мгновение — и последний свет солнца погас.

Камень САТА — могущественный камень. Если его поднять к небу один раз, ветер будет дуть один день. Если поднять во второй раз — будет дуть два дня, если поднять в третий раз — три дня... Но если СА ТА попадется на глаза постороннему человеку, САТА умрет...

Мы не стали испытывать судьбу и с рассветом ушли со Столбов. Стоял полный штиль, река была, как зеркало, и мы так размякли, что не заметили, как домчали до Диринг-юраха. В ста метрах от берега бензин кончился. Мы пристали к берегу, чувствуя себя победителями. На косогоре стояло несколько палаток и крохотная избушка, из которой вышел разбуженный нами человек. Это был начальник отряда археологической экспедиции Валерий Аргунов.

Слава Диринг-юраха — этого обыкновенного, ничем не примечательного ручья прогремела в восьмидесятые годы. Тогда по результатам раскопок на приустьевом мысу ручья Юрием Мочановым были опубликованы работы, в которых известный археолог предложил перенести предполагаемую прародину человечества из тропических благодатных широт в суровые широты Сибири. Дело в том, что Мочанову удалось раскопать палеолитические стоянки и обнаружить в них так называемые чопперы — примитивнейшие орудия из валунов и галек; техника изготовления их оказалась близкой к технике изготовления чопперов знаменитых стоянок Олдувайского ущелья Восточной Африки — как известно, древнейших на Земле: их возраст 1,9 — 1,7 миллиона лет. К сожалению, в культурном слое диринговских стоянок не сохранилось никаких органических остатков и древней фауны, позволяющих более или менее точно установить искомый возраст. Однако по ряду геолого-геоморфологических и палео-магнитных данных он был определен в 3,2 — 1,8 миллиона лет.

Очевидная сенсационность заявленных Мочановым результатов встретила как ярых сторонников, так и ярых противников. Многие оппоненты считают, что возраст Диринга не превышает 200 тысяч лет. Разрешить спор могут лишь интенсивные раскопки, и они проводятся.

Вдвоем с Аргуновым мы поднялись на мыс. Именно здесь, среди сосен и брусничника, в июне 1982-го из демонстрационного шурфа, заложенного к геологическому конгрессу, была извлечена человеческая челюсть. Осенью у самой поверхности были обнаружены многочисленные захоронения людей, умерших около трех с половиной тысячелетий назад. Все покойники лежали в ящиках из белого плитняка. Черепа и скелеты этих людей разошлись по музеям и институтам Якутска, Ленинграда, Москвы. Но один скелет специально оставили на Диринге.