— Чтобы внимание привлечь. Зачем же ещё? Увидели двух охотников, значит, обязательно попытаются догнать и чего-нибудь выпросить, — презрительно выплюнул Мишель, аж передёрнувшись от омерзения.

— Тогда пошли быстрее. Они в нашу сторону посланцев отправили, — ответил Влад, прибавляя шагу.

— Обычная тактика. Несколько подростков догоняют и начинают хватать за руки, задавая вопросы и галдя, пока остальные подходят. Детей бить не будешь, а осторожно оторвать их от себя не получится. Будут хвататься до последнего.

За разговором они успели зайти за скалу, где постоянный ветер сдувал снег, и беглецы могли не беспокоиться за оставленные следы. Глотнув своего лекарства, Влад одним движением выхватил у Мишеля связку с рыбой и, забросив её на плечо, скомандовал:

— Догоняй, — неожиданно припустив неспешной, но очень продуктивной рысью.

Тренированное тело моментально настроилось на бег, и тяжёлые сапоги разведчика гулко застучали по мёрзлым камням. Кинувшийся за ним Мишель успел только выдохнуть:

— Учти, свалишься, я тебя не дотащу.

— Успеем, — ответил Влад, не вдаваясь в пояснения своей идеи.

Приятели успели свернуть за следующий валун и, перейдя на шаг, скрыться в лесу, когда у пройденной скалы зазвучали голоса преследователей.

— А они упрямые, — тихо сказал Влад, снова глотнув микстуры.

— Ещё бы. На пустом берегу добычу найти. Будешь упрямым, — зло ответил Мишель.

— Ты уверен, что им не помощь, а именно наши пожитки нужны?

— Так же, как уверен в собственном имени. Ты же видел, во что они все одеты. Лохмотья сплошные. Любую украденную или выпрошенную тряпку занашивают до такой степени, что она прямо на них сгнивает. От болезней и насекомых их спасает только холод.

— А разве у них своего жилья нет?

— Откуда? Его же построить нужно, а им, видишь ли, вера работать запрещает. Они в высшие силы веруют, и раз уж эти самые силы привели их в этот мир, значит, и о хлебе насущном, и о жилье они же позаботятся. Живут в пещерах, у центрального хребта. И вот такими командами расползаются по всему континенту, якобы неся слово божье всем слепым. Проповедники, твою в душеньку.

— Ну, брат, тебя послушать, так не доктор говорит, с кучей высших образований, а наш корабельный боцман, — усмехнулся Влад.

— И чем это он был так знаменит, этот ваш боцман? — с интересом спросил Мишель.

— Ругался так, что просто заслушаться можно было. Однажды на спор ровно пятнадцать стандартных минут ругался без перерыва, и ни одно ругательство не повторилось.

— Талант.

— Не то слово, — усмехнулся Влад, продолжая шагать.

— Ну, как видишь, общение с лучшими людьми городского дна и для меня даром не прошло, — рассмеялся Мишель.

— Может, стоило бросить на том пустыре одну рыбину, чтобы эти отвлеклись и отстали? — спросил Влад, вслушиваясь в голоса преследователей.

— Не поможет. Зачем довольствоваться одной рыбиной, если можно заполучить всё. Достаточно всего лишь проявить упорство. А этого у них больше чем достаточно. Сам понимаешь: жрать захочешь, не так забегаешь. А жрать им хочется постоянно.

— Не понимаю. Зачем тратить столько сил и прозябать в голоде и нищете, если можно приложить немного усилий и жить по-человечески? — помолчав, вздохнул Влад. — Не роскошно, конечно, но как все люди.

— А кто сказал, что это люди? — пожал плечами Мишель. — Это не люди, это фанатики. Особый подвид людей. Отличается от основного вида огромным упрямством, злобностью и полным отсутствием умения воспринимать других адекватно. Дрессировке поддаётся легко, особенно когда она проводится при помощи воздействия на инстинкты. Это я тебе как биолог говорю.

— Любите вы людей, доктор. Так любите, что аж зубы от злости сводит, — ехидно усмехнулся Влад.

— Людей люблю. А вот таких вот нелюдей терпеть не могу. Однажды после их нашествия весь посёлок трёх женщин с детьми от голодной смерти спасал. Унесли всё, даже правила для шкурок. А уж они-то из простых веток сделаны. Тем более что сами они капканов не ставят и пушнину не выделывают. Им, видишь ли, вера работать не позволяет.

— Вот, кстати. А кто тут выделкой занимается? И где? — с интересом спросил разведчик.