Казалось, ящерицы чувствовали себя совсем неплохо, и хозяева были этому только рады. Но вскоре у них совсем пропал аппетит. Тогда им предложили пищевых червей вместо сверчков. Но и это помогло ненадолго. Пришлось рыскать по саду в поисках насекомых, пока привередливые постояльцы принимали солнечные ванны. Джексоны любили охотиться на пчел и ос. Поймав пчелу, хамелеон сидел с раскрытым ртом, как неосторожный посетитель в тайском ресторане, хвативший через край острых специй. В тот год количество пауков и мух в доме резко сократилось.

Свою индивидуальность хамелеоны предпочитали демонстрировать вне дома. Жарким калифорнийским летом их держали в саду, в клетке для цыплят. Утром, с восходом солнца, они подставляли тело первым солнечным лучам. Сплющив туловище и вытянув шею, ящерицы стремились максимально увеличить облучаемую площадь: часть тела, обращенная к солнцу, становилась почти черной, дабы лучше поглощать лучи, другая оставалась зеленой. Если какая-нибудь ветка заслоняла солнце, кожа в том месте, куда падала тень, тоже становилась зеленой. После нескольких минут солнечной ванны животные опять приобретали свой обычный зеленый цвет и начинали охоту за насекомыми. Они осторожно взбирались на деревья, стараясь не обнаруживать себя. Пролетавший мимо самолет или птица превращали хамелеонов в неподвижные изваяния. И лишь один выпуклый глаз-локатор внимательно следил за источником опасности.

Только в процессе ухода за хамелеонами Джеймс осознал, насколько беззащитны эти удивительные создания. Ради них супруги перевернули в своем доме все вверх дном, собирали насекомых, чтобы ублажить их вкусы, нашли ветеринара, который мог бы лечить их, и все напрасно — они, погибали.

Несмотря на трогательную заботу, ни один из Джексонов не прожил у Мартинов более двух лет. Некоторые из них умерли уже через месяц-другой от стресса. От недостатка солнца у хамелеонов развивался рахит. Чтобы выжить, им в течение дня нужны были перепады температуры и разнообразная пища. Они не переносили неволи.

Однако и на воле этим животным приходится туго. Грозящее хамелеонам вымирание объясняется разрушением естественной среды обитания, в частности, в Африке и на Мадагаскаре, и основном из-за идущей быстрыми темпами вырубки лесов. Когда плантации вплотную подходят к лесу, наиболее приспособившиеся виды могут просто переселиться на кусты кофе, другие же, более зависимые от конкретной среды обитания, погибают.

Единственный для них шанс уцелеть — размножение в неволе. Кстати, это могло бы уменьшить и импорт хамелеонов. Несколько зоопарков и по меньшей мере один частный торговец пытаются этим заниматься. Но результаты пока малоутешительны: ящерицы плохо размножаются в неволе.

Если некоторые виды этих забавных и потрясающе красивых ящериц исчезнут навсегда, окружающий нас мир станет чуть беднее.

По материалам журнала «Смитсониан» подготовил А.Солнцев

Р азумеется, случилось невероятное. Этого просто не могло быть. Но почему это случилось именно со мной, чем заслужил я такую напасть? К тому же я намеревался жениться. И вложил в трейлер едва ли не все наличные. Мы с Моникой собирались провести медовый месяц, путешествуя по Соединенным Штатам. Я даже настроился записывать впечатления и уж никак не сомневался, что мы будем счастливы, как голубок и горлица.

Ха. Ха-ха!

Если вы уловите горечь в моем смехе, я расскажу вам, почему смеюсь не от веселья.

Потому что мне, Мелу, полное имя — Мелвин Мэйсон, довелось впервые в мире купить трейлер с привидениями!

Замок с привидениями — это одно. Даже в обычном доме можно мирно уживаться с теми же призраками. В замке или доме, если привидение вышло на прогулку, вы без труда можете закрыться в спальне и прикорнуть часок-другой.

А вот в трейлере? Что вы будете делать, деля трейлер с призраком, где вы будете от него прятаться, если даже это трейлер высшего класса, с четырьмя койками, кухонькой, душем, туалетом, радио, креслом-качалкой?

Ха! Ха-ха!

За прошлую неделю я вдоволь наслушался демонического смеха, так что теперь смеюсь точно так же.

Итак, я приобрел трейлер, прицепил его к моему автомобилю и поехал к Монике в Голливуд, где она жила с тетушкой из Айовы. И в двенадцати милях к западу от Олбани в мой новенький, с иголочки трейлер подсел решивший попутешествовать на попутках призрак.

Но, может, мне следует начать с самого начала. Произошло следующее. Сверкающий хромом, изнутри отделанный под дерево трейлер «кастом клиппер» я купил в Новой Англии за две тысячи девятьсот девяносто восемь долларов. Сел за руль автомобиля и взял курс на Запад, сияя от счастья. Этого Дня я ждал два года, и не трудно представить мою радость.

Сильно я не разгонялся, привыкал к трейлеру, поэтому уже в темноте пересек Гудзон. Олбани проехал в грозу, а полчаса спустя свернул с шоссе на проселок между двух скал, чтобы остановиться на ночь.

Гром грохотал чуть ли не над головой. То и дело сверкали молнии, но я нашел маленькую полянку и, расположившись на ней, разогрел банку фасоли, выпил кофе, снял ботинки, уселся в кресло-качалку, закурил и расслабился.

Ах, какой, однако, комфорт! — произнес я вслух. — Будь Моника со мной, ей бы понравилось.