Шрифт:
И, кстати, довольно быстро выздоровел – что слуга отнес на наш счет.
Долг платежом красен – этот же слуга мгновенно согласился выносить за пределы обители мои тайные записи и прятать их неподалеку, в тайнике у скал Бацюань. В последнем не было особой необходимости – сомневаюсь, что во всем мире сейчас нашелся бы человек, способный прочитать этот свиток, но береженого, как говорится, Бог бережет.
Не сберег.
Одно утешение: представляю выражение лица патриарха, когда он пытался прочесть про шефовский «Вольво» и про покойника Десантуру, а также смотрел на языкатую рожу!
Я, конечно, не художник, но рука у моего мальчика была уверенная, а рисовали-то мы его, отца-вероучителя…
Прошла неделя.
Другая.
Половина третьей.
Мой мальчик был прежним, но я не мог отделаться от ощущения, что внутри его образовалась потайная комната, такая же, как в Лабиринте, и стоит открыть дверь – вот она, Система, смотрит без глаз, слышит без ушей, никуда не спешит и всюду успевает.
А однажды ночью я пришел в себя посреди Лабиринта.
Мы направлялись в покои мумий.
И я знал своим новым знанием, что сейчас мы зайдем к древним учителям, поклонимся как следует, дальше ноги понесут нас по галерее наружу…
И дороги Поднебесной расстелются перед нами.
Мы, я и мой мальчик, должны были отыскать Змееныша или судью Бао, о котором нам рассказывал лазутчик.
Более того, я прекрасно понимал: отказаться или передумать – не в нашей власти.
Лучше было идти и не думать о том, что вне обители… впрочем, что-то внутри меня подсказывало: никаких бед от Закона Кармы не предвидится.
Мы, я и мой мальчик, теперь были частью загрузочного сектора.
А я подозревал вдобавок, что мы еще и являемся частью наскоро создаваемой антивирусной программы.
Я и мой мальчик.
Маленький Архат.
В ближайшем селении мы украли чьи-то обноски и переоделись – Системе было на это наплевать, но беглого несовершеннолетнего монашка без бирки-гуады взяли бы первые Быстрорукие, встретившиеся ему на пути.
А в следующем селении нас заставили петь прямо на сельской площади – сказался бродячим сказочником (простите за каламбур!), значит, отрабатывай! Развлечений у пахарей мало, за песню накормят, за сказку переночевать дадут…
Мы пели.
А потом мой мальчик выдохся – и верьте или не верьте, но я сочинил песню.
– «Легенда о кулаке», – громко объявили мы, и мой мальчик принялся переводить с моего на местный.
Шел монах за подаяньем,Нес в руках горшок с геранью,В сумке сутру махаяньюИ на шее пять прыщей.Повстречался с пьяной дрянью,Тот облил монаха бранью,Отобрал горшок с гераньюИ оставил без вещей.– Еще! – восторженно требовали сельчане, хотя в переводе песня сильно проигрывала оригиналу. И мы дали еще:
И стоит монах весь драный,И болят на сердце раны,И щемит от горя прана,И в желудке – ничего.И теперь в одежде рванойНе добраться до НирваныИз-за пьяного болвана,Хинаяна мать его!И монах решил покаместОбратиться к Бодхидхарме,Чтоб пожалиться пахануНа злосчастную судьбу,И сказать, что если ДхармаНе спасет его от хама,То видал он эту кармуВ черном поясе в гробу!Мы шли по Поднебесной, а слава «Легенды о кулаке» бежала впереди нас. Я был ужасно горд, мальчик изощрялся в аккордах (мы купили новый цин!), и при каждом очередном исполнении мы изо всех сил старались превзойти прошлое:
И сказал Дамо:– Монахи!Ни к чему нам охи-ахи,А нужны руками махиТем, кто с ними незнаком.Пусть дрожат злодеи в страхе,Мажут сопли по рубахе,Кончат жизнь они на плахеПод буддистским кулаком!Патриархи в потных рясах —Хватит дрыхнуть на матрасах,Эй, бритоголовых массы,Все вставайте, от и до!Тот, чья морда станет красной,Станет красным не напрасно,Не от водки и от мяса,А от праведных трудов!Один раз нас даже пригласили к правителю уезда. Вкус у последнего был невзыскательный, и пришлось польстить его патриотизму:
Лупит палкой тощий старец,Восемь тигров, девять пьяниц,Эй, засранец-иностранец,Приезжай в наш монастырь!Выкинь свой дорожный ранец,Подключайся в общий танец,Треснись, варвар, лбом о сланец,Выйди в стойку и застынь!У кого духовный голод,Входит в образ богомолаИ дуэтом или солоТочит острые ножи,Кто душой и телом молод,Тот хватает серп и молот,Враг зарезан, враг расколот,Враг бежит, бежит, бежит!