– Я что? – потерянно прошептал Ретт, присаживаясь возле Лорен и беря её ледяную ладонь в свою руку, - Я забрал у неё силы?

– Да, - тихо ответила Илфи, - Теперь её силы в тебе.

Так вот почему он так великолепно чувствовал себя всё это время? Он просто «выпил» свою жену, а теперь…Теперь никто не знал, что делать дальше…

Глухо застонав, Ретт закинул рюкзак на плечи и подхватил Лори на руки. В голове был ужасающий хоровод самых страшных мыслей. Если его жена не выживет, он просто убьёт себя! Ему не место среди живых, раз он стал убийцей своей собственной жены.

– Я провожу тебя по воде, - Илфи с готовностью направилась из комнаты, чтобы помочь Ретту перейти через Суруук.

Возле ворот стояли несколько Эльфийонов, которые пришли проводить чужаков из Эльгиона, и их лица были полны скорби, которая очень сильно злила Ретта. Нужно было срочно убираться из этого замка, потому что здесь им ничем не могли, а может, просто не хотели помочь.

Они достигли берега, и Ретт направился в сторону леса, чтобы отнести жену в пещеру, в которой они ночевали, когда только попали в этот мир.

– Ретт, - окликнула его Илфи, и мужчина остановился, - Подожди.

Длиннопалая рука девушки-Эльфийона скользнула в карман его брюк, положив в него что-то.

– Это Валоом, у меня осталось совсем немного, но я дарю его тебе. Напиток, который может спасти твою жену, если она придёт в себя. Или подарит ей время, чтобы вы смогли найти выход отсюда. Рааин уже начал поиски ножа, думаю, что всё будет хорошо.

Ретт машинально кивнул и произнёс два коротких слова:

– Спасибо. Прощай.

А потом развернулся и зашагал в сторону леса. Искренне надеясь на то, что он больше никогда не вернётся в этот замок.

Лорен умирала. Ретт понимал это и одновременно отказывался верить в это чудовищное обстоятельство. А в голове всё ещё звучал голос Илфи: ты забрал у неё силы. Он сам убил свою жену, и был причиной того, что она медленно умирала.

– Лори, - Ретт крепко прижал к себе безвольное тело супруги, сжимая в объятиях так крепко, как это было возможно. Из глаз его катились слёзы, которые он и не пытался сдерживать. Теперь уже неважно всё кругом. Совсем неважно.

Маленький пузырёк с ярко-оранжевой жидкостью лежал рядом, но Ретт чувствовал и понимал, что это запоздавшее лекарство не поможет Лорен. Она с каждой минутой дышала всё реже, и мужчина был готов каждую секунду услышать её последний вздох.

Что он станет делать после того, как похоронит Лори? Скорее всего, заберётся на самую высокую скалу Эльгиона и спрыгнет с неё вниз, оканчивая своё существование. Он просто не имеет никакого права на то, чтобы оставаться здесь и искать выход из чужого мира. Просто станет незачем.

Лори вдруг выгнулась дугой и стала судорожно хватать ртом воздух, вцепляясь пальцами в пол пещеры, на котором они с Реттом лежали.

– Лорен, ты слышишь меня?! Лори! – закричал мужчина, вскакивая со своего места и хватая пузырёк с напитком, готовый каждую секунду дать жене выпить лекарство.

Но лекарство было не нужно: Лорен вдруг безвольно упала обратно, и затихла. Грудь её больше не вздымалась от вдохов, а на лице застыло выражение спокойствия. Она была мертва.

Ретт копал могилу для жены крошечной лопаткой, которую Лорен прихватила с собой из пирамиды. Должно быть, сунула в рюкзак, а рюкзак взяла с собой. Копал долго, всё время своей работы глядя на скалы, возвышающиеся по правую сторону. Сейчас он попрощается с любимой, а потом присоединится к ней. Так и окончится их путешествие в другой мир, который Ретт настолько успел возненавидеть, и от которого его супруга была в восторге. Потом он положил Лори на дно могилы, предварительно расстелив на нём её земную одежду, но так и не мог заставить себя начать бросать землю на тело жены. Ему казалось, что это кощунство. И ещё – что он собственными руками обрывает все ниточки к тому, чтобы всё это вдруг оказалось страшным сном. Но каждую секунду его грела только одна мысль: совсем скоро он тоже покончит с жизнью, а значит, не всё так ужасно в его будущем. Коротком, но не беспросветном.

На могиле вырос аккуратный холмик, который Ретт набросал с каким-то остервенением. Кипя ненавистью ко всему, что его окружало. А потом, не в силах больше сдерживаться, отбросил лопатку прочь, упал на землю, закрывая лицо руками и разрыдался. Он рыдал почти без слёз, его тело сотрясали конвульсии, которые совершенно не приносили никакого облегчения. Всё лицо было перемазано землёй, она попала в глаза и рот, скрипела на зубах. Или это его зубы скрипели, когда он сжимал челюсти?