Каков будет урожай? Впереди шесть месяцев ежедневной тяжелой работы. И если чинакон окажется хорошим, то в июле они повеселятся на лесле, благодарственном празднике урожая. Рис с полей снят, заново взрыхляют почву, предварительно спустив воду, и вот уже новая вода покрывает узкие поля-террасы. Сейчас сухое время года, и там, где условия для выращивания риса слишком уж неподходящие, высаживают батат. С его посадкой связан несколько странный древний обычай: когда она закончена, начинается фагфагто. Мужчины бросают друг в друга камешки. Кто получит самую большую шишку, у того урожай батата будет лучше всех, смеясь, разъясняет мне Сурьясурате суть этого обычая.

У богатых крестьян ифугао, калинги и апайо, от которых зависят подобные Сурьясурате бедняки, есть свой праздник — канао. Они устраивают его обычно после того, как урожай уже собран, или когда им удается успешно завершить какую-нибудь очень крупную и выгодную сделку.

Церемония захоронения у всех одинакова. На умершего надевают самые красивые одежды и усаживают его на стул. Спустя три дня покойника заворачивают в одеяло и несут к месту захоронения, где его опускают в вырытую могилу и забрасывают ее камнями. Сурьясурате показывает мне несколько могил «богатых» ифугао. Над одной из них возвышается холм из камней высотой 1–2 метра. Камни принесены с реки, а это нелегкое дело. Во второй половине дня устраиваются весьма скромные «поминки». Приглашаются, как правило, самые близкие родственники. Иногда танцуют бангибанг. В начале нашего века его исполняли в честь павших героев в полном боевом облачении, с копьем и дротиком в руках.

Ифугао и некоторые другие филиппинские племена, например апайо, воспринимают смерть совершенно по-иному, чем жители Манилы или Центрального Лусона. Ифугао верят, что после смерти человек продолжает жить и вкушать радости земной жизни, но уже не чувствует бега времени, не знает возраста.

Жители Банауэ мало общаются с апайо. Хозяева долины — ифугао. Человека из племени апайо редко встретишь в городе. Их изолированность послужила поводом для слухов. Говорят, будто бы они до сих пор охотятся за головами. Бывало, без всякого повода одна деревня совершала набег на другую.

Добытому трофею приписывали колдовскую силу. Головы противников насаживали на острые бамбуковые палки и, украсив цветами, выставляли перед хижинами. Мужество воинов славили песнями, а позднее они сами становились жертвами мстительного похода деревни, на которую нападали.

Сейчас апайо — вполне мирный народ, доброжелательно настроенный к жителям соседних деревень и редким в этих местах иностранцам. Основное их занятие, как и калинга и ифугао, — возделывание риса в верхней части долины Бонток. Они еще разводят скот, правда в небольшом количестве. У них по-прежнему широко распространены анимистические верования и суеверия. Так, по полету и крику птиц они делают всякого рода предсказания. Если мужчина отправился за материалом для постройки хижины и увидел куропатку, ему непременно следует вернуться, иначе его будущий дом сгорит. Если в окно хижины влетит птица (какой-то определенный вид) и затем вылетит через дверь, то кто-нибудь из членов семьи скоро умрет. Если женщина съест два сросшихся банана, у нее родятся близнецы. У кого длинные и толстые уши, тот долго проживет. Если во время постройки дома над долиной появилась радуга, работу надо прекратить, иначе кто-нибудь из членов семьи умрет. Нельзя на ночь оставлять окна открытыми — может залететь дух и убить людей. Во время работы нельзя стричь или выщипывать волосы и подрезать ногти — заболеешь. Нельзя смотреть вверх, когда сажаешь банан, иначе он вырастет слишком высоким и трудно будет срывать плоды.

Много всяких табу есть у апайо, хотя, разумеется, они не всегда соблюдают их. Чаще всего они вспоминают о них, когда выполняют какую-нибудь неприятную работу по хозяйству.

А охота за головами ушла в область преданий. Одно из них я слышал в Банауэ. Много-много лет назад жил очень храбрый молодой человек Ангиобан. И жила девушка Бандиянг, в которую Ангиобан был влюблен. Однако большим успехом он у нее не пользовался. И все же Ангиобан решил во что бы то ни стало жениться на девушке. Он ухаживал за ней двенадцать лет. Однажды, совершенно отчаявшись, он пришел к ней вечером и попросил ее руки. Девушка начала придумывать одну отговорку за другой, чтобы только не выходить за него замуж, но Ангиобан; настаивал на своем, и тогда Бандиянг сказала:

— Твое желание исполнится, если ты достанешь мне голову и оружие одного из наших врагов.

И Ангиобан отправился в чужую деревню. Приблизившись к хижинам, он спрятался в засаде. Когда рано утром один из врагов проходил мимо, Ангиобан выскочил и убил его, захватив оружие, которое, по обычаю тех мест, мужчина всегда носил с собой. Ангиобан возвратился в дом Бандиянг и принес ей добычу. Собрались люди, чтобы весело отпраздновать победу Ангиобана, а позднее состоялась свадьба.

Спустя некоторое время Ангиобан обнаружил, что жена обманывает его с соседом. Еще раз убедившись в неверности жены, он решил убить и ее, и ее возлюбленного. Ангиобан устроил праздник и пригласил всех соседей. В самый разгар веселья он закрыл окна и вылил на очаг ведро воды, отчего в доме начался переполох. В это время и были убиты Бандиянг и ее любовник, которому Ангиобан отрезал голову.

Подобные истории ходят по кругу — вечером, при свете керосиновой лампы и огня в камине — в одной из гостиниц Банауэ. А внизу, на плато, стоит вертолет, прибывший утром из Манилы с группой американских туристов, чтобы через сутки отвезти их назад. Вымысел и правда, прошлое и настоящее — все смешалось! Наутро мы тоже упаковываем вещи: отправляемся в обратный путь: Банауэ — Бонток — Багио — Манила. Он займет два дня.

Позади остается долина, где живут ифугао и другие племена, чьи предки построили своими руками лестницы в небо — восьмое чудо света. Сейчас они бедны, как и прежде. А они, несомненно, внесли свой вклад в развитие мировой культуры!

Моя беседа с Генеральным секретарем Центрального комитета Коммунистической партии Филиппин состоялась в 1976 году, в то время, когда с изменившимся соотношением сил в мире вынуждены были считаться и на Филиппинах. Президент Маркос совершил официальную поездку в Москву, с СССР были установлены дипломатические отношения. В Маниле принимали заместителя министра иностранных дел Социалистической Республики Вьетнам Фан Хьена. Отношения между Филиппинами и Вьетнамом были нормализованы. Намерение филиппинского правительства продолжать курс, направленный на национальную независимость, и поставить под национальный контроль американские военные базы обеспокоило Вашингтон. Круги, задающие тон в американском правительстве, вошли в контакт с представителями ультраправой и ультралевой оппозиций на Филиппинах. Можно полагать, что в 1976 году президент Маркос перестал рассматриваться в США как «свой» человек. Между тем референдум того же года выразил одобрение мероприятиям президента, преобладающим числом голосов поддержав введенный им четыре года назад закон о чрезвычайном положении и проведенные в связи с этим законом реформы.