– Как нас отпустили? – спрашивала она, торопливо шагая, стремясь как можно скорее отойти подальше от проклятого дома. – Не боятся?

– Чего?

– Ну что я убегу.

– Я же тебя охраняю, – усмехнулась Фатиха. – Что улыбаешься? Я серьезно.

– Ну, конечно… – Лена улыбалась как-то непроизвольно, просто от ощущения свободы. Наконец-то она может спокойно говорить, во весь голос, не боясь, что кто-то из мужчин вмешается, подслушает. – Они думают, что ты меня недолюбливаешь?

– Не знаю, что они думают. Но отпустили нас так просто, потому что знают – я не дам тебе убежать, даже если мы подружимся.

– Правда, не дашь? – Лена даже замедлила шаг.

– А ты сама побежишь? Беги, беги. Ребенок-то у них. И все равно тебя найдут. И сама ты не побежишь, и мне невыгодно тебя отпускать.

– Почему? – упавшим голосом спросила Лена.

– Потому что если ты пропадешь, следующей убьют меня.

– Тебя?!

– А как ты думала? Я же говорю, начинают убивать с более дальних людей, потом доходят до кровных родственников. Здесь все точно, как в алгебре. Убежишь ты – убьют меня. Разве я тебя упущу?

– А Сашка?

– Не знаю. У них свои расчеты. Но думаю, сперва они прикончат женщин. Так принято. Только жену оставляют напоследок, но ты ему не жена.

– А мать?

– Мать не убивают, до этого не доходит. Я же тебе говорю – такой атаки никто не выдерживает. Выходят и сдаются. Слишком дорогая цена за собственную свободу – смерть стольких людей.

– А если этот беглец – трус? Тогда что?

– Трусы выходят еще раньше. – Фатиха скривила губы. – А вообще-то такие не убегают. Они терпят и делают все, что им прикажут. На то они и трусы.

– Ариф, значит, смелый человек?

– Он дурак.

Они в молчании спустились в метро, доехали до центра. Там Фатиха стала вертеть головой, решать, где пересаживаться. Лена тронула ее за локоть:

– Куда мы едем?

– Не в магазин же. Нам нужна «Бабушкинская».

Они сидели в вагоне, тесно прижатые друг к другу локтями соседей. Фатиха прошептала на ухо Лене:

– Там, кажется, прячут эту девочку. Понимаешь? Я догадываюсь у кого. Надо посмотреть. А девочку я никогда не видела. Ты ее узнаешь?

– Господи, конечно!

– Тише… – прошипела Фатиха.

– Кто здесь подслушает?

– Не верти головой. Я сама не знаю, но никогда не бываю спокойна.

– Арабов в вагоне нет.

– Какая разница… – Фатиха устало прикрыла глаза – они затянулись темной полупрозрачной пленкой, как у птицы. Вздохнула: – Девочка будет следующей. Потом ты. Тихо. Лучше не пугайся, а спокойно соображай. Будет больше пользы. Потом ты. Потом я. Потом твой сын, наверное. Потому что его братьев трогать не захотят – они головорезы… Глупо их убивать ради Арифа. Да он и не доведет до этого, выйдет раньше.

– А когда они…

– Ты о девочке? На днях.

– Мерзавец… – чуть слышно простонала Лена. – Мерзавец…

– Ты про кого?

– Про него, про мужа моего, чтоб он сдох… – яростно шипела Лена. – Что же он смотрит, как убивают невинных людей! Я бы давно вышла!

– Я думаю, что когда дойдет до тебя, он выйдет. Молись, чтобы вышел.

– Ему на всех наплевать.

– Нет, зря ты так думаешь. Тебя и Самира он любит.

– Себя он любит! Как он мог допустить, чтобы убили Инну! А еще за деньгами к ней приходил!

– Что такое?! – встревожилась Фатиха. – Когда?

Пришлось рассказывать то, что Лена утаила при первой беседе с Фатихой. Когда та узнала, что в мае Ариф явился за помощью к бывшей любовнице и в каком он был виде, покачала головой:

– Как некрасиво…

– Что – некрасиво? Что денег занял?

– Что у женщины взял… Нет, он сильно изменился. Где его гордость? Почему не хочет вернуться?

– Вот я тебе и говорю – не слишком рассчитывай на его порядочность! – горько усмехнулась Лена. – Он всех нас продаст, чтобы его оставили в покое!

– Нет, он появится! – убежденно твердила Фатиха. – Обязательно!

Но по этому вопросу они в мнениях не сошлись. Лена больше волновалась по другому поводу – удастся ли спасти девочку?

– А как это сделать? – спрашивала она. – Украсть?

– Зачем красть? – меланхолично ответила Фатиха. – Я ее просто могу вывести погулять. Мне доверяют. Но… Куда я ее дену, когда выведу? И что потом делать? Спрячем ее – сами подставимся.

– Ничего нельзя придумать? А если нам всем бежать? Я бы взяла детей, и ты бы с нами…