Зазвонил телефон. Диспетчер поморщился, подошел к аппарату.

— Диспетчерская, Иволгин. Прибыл, сейчас отправляем. Какая глубина? Добре.— Он положил трубку, поднял указательный палец кверху.— Начальство. Думаю, все ясно? Глубина — шестьдесят два метра. Над сухогрузом дежурит сторожевой корабль. На подходе судно Минторгфлота. Остальное — с ним,— Иволгин кивнул на Чепрана, продолжавшего следить за радиопереговорами.

— Ты уж извини, Юрий Александрович.— Чепран поднялся, натянул потуже флотскую фуражку на непослушную шапку волос; круглое моложавое лицо его выражало смущение.— Сам понимаешь, двое глубоководников выбыли на время из строя, остальные на объектах...

Пока Чепран говорил, Юра прикинул в уме, что при всех обстоятельствах придется оставить мать на сутки, а то и более. И это после полугодовой командировки, во время которой он побывал с водолазами в Якутии, учился на курсах усовершенствования в Москве, участвовал в устранении аварии нефтепровода на одной из рек.

За это время он познакомился со многими специалистами-подводниками и впервые почувствовал свою причастность к большому, нужному делу. Он понял, что у каждого подводника в жизни есть своя глубина и она измеряется не только метрами. У одних — спасенными людьми и судами, у других — километрами подводных тоннелей, дюкеров, нефте- и газопроводов.

— Ты когда в последний раз был под водой? — прервал его воспоминания Чепран.— Адаптация не нужна?

— Нет. Все в порядке. Я готов!

— Ну и хорошо. Нужно срочно осмотреть сухогруз, уточнить, где и в каком положении находится.

— Понятно. Только...

— Что?

— Мать у меня чуть приболела. Если задержусь, пусть ребята присмотрят.

— Сделаем,— диспетчер успокаивающе махнул рукой,— не волнуйся.

— Идем на спасателе? — Юра повернулся в сторону капитана.

— На нем.— Чепран направился к выходу.

Чепран был потомственный водолаз с большим подводным стажем. Его отец участвовал еще в первых экспедициях ЭПРОНа во времена поисков легендарного «Черного принца», затонувшего у Балаклавы во времена Крымской войны. Сам не раз опускался на предельные для водолаза глубины. Когда ему исполнилось пятьдесят, он демобилизовался из Военно-Морского Флота и пришел в Южный отряд.

— Работа, Юра, деликатная. Сам понимаешь, не каждый день тонут суда. Посмотри, нет ли пробоин снаружи, а внутрь сходишь только в каюту капитана: заберешь документы. Если они там,— уже на ходу досказывал Чепран.— Ты знаешь, без страховки идти внутрь судна не полагается, а идти больше некому...

— Понятно,— как бы поставил точку Доля.

«Стремительный» отвалил от стенки сразу же, как только они оказались на борту. Переваливаясь с борта на борт, спасатель ринулся к точке моря, намеченной на штурманской карте. Море было неспокойно. Иногда волны перехлестывали через борт и мчались по палубе, исчезая с шипением в шпигатах. Юрию понравилось новое судно. На нем было все для глубоководных погружений: водолазные скафандры, двухместный колокол, спуско-подъемная лебедка, компрессоры и новейшая барокамера, с которой состыковывался колокол.

Обойдя судно, Юрий спустился в салон, где завтракал экипаж. Тарелку приходилось придерживать, но никто из матросов не замечал качки. Им это было привычно. Один даже умудрялся есть, одновременно разгадывая лежащий перед ним кроссворд и вписывая слова привязанной к кисти шариковой ручкой.

— Кто построил первый мавзолей? Отдаю за правильный ответ компот.

Все молчали, поглядывая друг на друга.

— Карийский царь Мавсол. В Галикарнасе. Компот оставь себе.— Ответ Юры поразил всех, и матросы заговорили разом.

— Может быть, вы, молодой человек, скажете — кто, где и когда откопал Лабиринт?

Юра повернул голову. У входной двери, пригнув голову, словно не решаясь войти, стоял тот самый седой незнакомец. Он внимательно и мягко разглядывал Долю. Юра не отводил глаз, в свою очередь рассматривая «седого», который оказался вдруг совсем рядом.

— Скажу. Компот тоже оставьте себе. Лабиринт был построен на Крите при царе Миносе. Во всяком случае, за него приняли здание, раскопанное Артуром Эвансом. А построил его Дедал.

— Во дает! — охнул матрос с кроссвордом.

Спасатель резко положило на левый борт. Свободйая миска легко заскользила к краю стола. «Седой» шагнул и подхватил ее, уже перелетевшую через штормовку — оградительную планку. Потом присел на край диванчика, взял из рук камбузника миску с макаронами.

Доля поманил пальцем матроса с кроссвордом, нагнулся к нему и тихо спросил, указывая глазами на «седого»:

— Кто это? Из вашего экипажа?

— Нет,— в тон ему еле продышал матрос.— Из института. Консультант какой-то. Не то по «выводам», не то по «вводам» — не знаю.