Время тянулось катастрофически медленно. Он сотни раз думал и передумывал, что ему делать и как поступить. Ругаться с Леной, кричать на нее и обвинять? А имеет ли он на это право после того, как и сам много раз оступался? Или поехать и набить морду Порошину, чтобы неповадно было уводить чужих жен?

Казалось, все те часы, что он сидел в кабинете, закрыв глаза и откинувшись на спинку кресла, или бродил по нему, меряя шагами комнату со стаканом виски в руке, он думал о том, что произошло. И мысли, надоедливым роем кружащиеся у него в голове, сводили с ума.

Он следил за медленным и скучным бегом стрелок часов, ожидая момента, когда подойдет к концу рабочий день жены, и радовался тому, что сможет, наконец, с ней поговорить.

Но долгожданная встреча с Леной невольно для него и совершенно неожиданно превратилась в пытку.

Она подбежала к нему, стуча каблучками модных сапожек, сияя улыбкой, счастливая и довольная, а ему вместо того, чтобы порадоваться этому, подивиться ее дивной красоте, хотелось едко осведомиться, не Порошин ли является причиной ее хорошего настроения.

Какая глупость! Какое редкое отклонение!..

Но кто сказал, что ревность не будит в нас безумие во всех его проявлениях?…

Он застыл на сиденье с мрачным лицом, едва сдерживаясь, чтобы не сорваться. Отвернулся от нее.

Лена потянулась к нему для того, чтобы поцеловать, но он не позволил ей этого сделать. Отстранился и, не глядя на нее, завел мотор. Машина мгновенно рванула с места.

Лена ошарашенно смотрела на него, не понимая причины столь явного равнодушия и отстраненности.

— Что-то случилось? — проговорила она, бледнея.

— Нет, — коротко бросил Максим, все еще не глядя на нее. Боялся, что, если посмотрит в ее глаза, то увидит в них правду. Ту правду, которую ни видеть, ни слышать не хотел.

— Но я же вижу, — опустил глаза, сказала девушка. — Что-то на работе?…

— Нет, не на работе, — с расстановкой выдавил из себя Максим и сильнее сжал руль. А потом, не выдержав, добавил: — Ты забыла телефон у меня в машине сегодня утром.

Лена улыбнулась уголками губ и посмотрела на него.

— Да, я знаю, — кивнула она. — Я хотела тебе позвонить, но не нашла его в сумке, — глаза ее блеснули. — Мне кто-нибудь звонил?

Плечи мужчины дрогнули, спина напряженно вытянулась, губы сжались.

— Звонили, — жестко выдавил из себя. — Наверное, тебя это порадует, — помолчал. — Тебе звонил Порошин.

Лена вздрогнула и отшатнулась, как от удара. Отвела взгляд потухших глаз к окну и спросила:

— А почему это должно меня порадовать?

— Потому что он твой… друг, — сдержанно сказал Максим. — Разве звонок друга не должен радовать?

Лена промолчала. Сердце ее стучало так громко, что она боялась, что его стук может быть услышан.

— Андрей очень хороший человек, — проговорила она. — Он помог мне с работой, я его знаю много лет. И он не сделал ничего плохого, чтобы заслужить такое к нему отношение.

«Кроме того, что соблазнил мою жену?!» хотелось закричать Максиму, но он лишь стиснул зубы.

— Какое отношение? Он лишь мой партнер и твой… приятель, — фыркнул он. — Или я чего-то не знаю?…

И тут он решился. Стремительно перевел взгляд на нее. Вызывающий, сковывающий, колкий взгляд.

Лена сжалась и, сглотнув, смотрела на него не в силах отвернуться. Все внутри нее дрожало.

— Что ты хочешь знать? — спросила она, вскинув подбородок.

— Все.

Она вздохнула и откинулась на сиденье.

— Ты и так знаешь все, — коротко бросила она и отвернулась к окну. — Андрей твой партнер и мой друг.

Он смотрел на нее долго и пристально, изучая, улавливая изменения на ее лице, в глазах, в подрагивании ресниц и шевелении губ. А потом отвернулся.

Он хотел ей верить, хотел бы знать, что она говорит правду и быть уверенным в этом. Но все твердило, кричало и вопило о том, что он заблуждается. Что-то изменилось в ней. Слова и тон голоса, повороты головы и касания рук, пустота и заполненность чувствами глаз, вздернутый подбородок…

То, как она говорит, как двигает, как вздрагивает, как дышит… Все, все, все стало иным!

И он хотел разобраться, понять, выслушать… Может быть, все можно вернуть? Сделать прежним?… На круги своя возвратить то, что, кажется, уже стало потерянным и забытым?…

Но сделать этого оказалось не под силу обоим.

Чувства — хрупкое дорогое стекло. Стоит совершить одно неверное движение, и они могут разбиться.

И на следующий день все для них рухнуло окончательно.

Уже в тот миг, когда Максим вернулся из Москвы, Лена поняла, что что-то изменилось. Для них изменилось, для их отношений. Изменился их мир, ее и его. Словно когда-то оттолкнутые друг от друга, теперь они вновь стремились, летели навстречу своим чувствам. Но вновь падали, сокрушенные их силой.