Шрифт:
— Le vrai [38] 69, мсье граф? — мурлычет он словно непристойный старый и больной кот.
— Le vrai 69, Пьер, — с таким же мурлыканьем отвечает граф, его глаза сужаются до серых щелочек.
Пьер кланяется и уходит. Старый граф сжимает обе мои руки в своих.
— Вы должны погостить у нас, у меня и у графини, в старом замке…
— Enchante [39] charme [40] oui oui.
38
Настоящий (фр.)
39
Восхищен (фр.).
40
очарован (фр.).
— Вы должны вы должны вы должны…
— Oui oui о да очарован enchante…
— Вы должны вы обязательно должны…
Он смотрит мне прямо в глаза со спокойным, но настойчивым желанием угодить.
— О да о да я обязательно буду я обязательно обязательно в самом деле в самом деле да конечно я буду да oui oui oui…
В это мгновение на моей тарелке появляется тушеный заяц, совсем сгнивший, почерневший и омерзительный. Старый граф бросает на меня взгляд с противоположной стороны стола, взгляд пронзительный и вопрошающий, сам же затачивает нож для резки мяса, которым вскоре будет нарезать идеально тонкие куски выдержанной местной ветчины. Его красивые старые руки проворно движутся в мерцании свечей, голос звучит отчетливо и отстраненно.
— Наш рецепт приготовления зайца восходит еще к эпохе Крестовых походов, а в семейных архивах у нас имеется интересная история на сей счет. Уверен, нашему юному американскому гостю будет любопытно послушать ее, пока он наслаждается вкусом здешнего скромного сельского зайца…
Я чувствую, что ко мне приближаются его крепкие лакеи. Взгляд графа стекленеет, когда он указывает на меня, поигрывая ножом для разрезания мяса.
— А может быть, наш юный американский друг настолько привык к мясу бизонов, что считает здешнего скромного непритязательного маленького зайчика недостойным его изысканного вкуса?
Я ощущаю у себя на шее дыхание трех лакеев и начинаю давиться дохлятиной, которая пристает к зубам, словно гнилая смола. Какая замечательная история.
Поместье этого гадкого старого графа де Мерз расположено на острове отбросов в нефтяной лагуне. Наши парни-рыбы выполняли для него кое-какую работу. Мы научились дышать под водой, мы очень быстро учимся всему, и потому нас называют «биологически адаптивными». Под здешней мерзкой маслянистой водой вы попадаете в страшные течения, в разрастающийся мир ила из пленки, заговоров, армий, невидимых и неслышимых криков о свете и звуке, которые рассеиваются, подобно серым теням. Продолжайте идти, не останавливайтесь. Вы находитесь как будто совсем не под водой, окружающая среда больше напоминает мелкую черную пыль, чтобы пройти, ее нужно постоянно взбаламучивать. Названный старый граф торговал больными лемурами Зимбус, многие из которых умерли во время транспортировки. Следующее поколение Зимбус — надежда нашей партии, и любое нападение на Зимбу — это все равно что удар нам по яйцам.
Граф принимал одного американского торговца Бор-Бор, нашего агента. Он понимал, что торговец торопится, и намеренно заставил его ждать обеда в течение нескольких часов…
— Вы не хотели бы осмотреть нашу портретную галерею? Она вас, несомненно, заинтересует… Как глупо с моей стороны было не предложить вам посетить ее с самого начала, дабы скрасить мучительное ожидание. Видите ли, слуги всегда должны обедать первыми… Семейная традиция, корнями уходящая в эпоху крестовых походов. С этим связана одна очень интересная история…
Пятью часами позже за бренди и сигарами, граф, внимательный и злобный, словно старый стервятник, вслушивался в слова своего собеседника.
— Видите, вы имеете дело с идеальным наркотиком. Вы можете подмешать его в еду, в конфеты, в безалкогольные напитки. Его невозможно обнаружить, и он обладает приспособительными возможностями для любой страны. Он подчинит вам любую область, любую территорию. Он позволит вам ощутить дух страны. С Бор-Бор вы всегда добьетесь желаемого. Бор-Бор всегда потребляет большинство. Скажите мне, какая разновидность Бор-Бор продается в том или ином месте, и я скажу вам, что там думают, чувствуют, слышат и видят люди. В настоящее время мы ищем распространителя нашего товара в Италии… Вы тот самый человек, который нам нужен…
Очень медленно граф поднимается в воздух, а стены замка рушатся — результат удара нашей глубоководной бомбы.
День прошел
Злосчастная экспедиция восьмидесяти Фанатишек… Это была элитная армия лесбиянок-коммандос, известных как «Милашки». Каждый офицер имел в своем распоряжении женщину-полицейского в качестве телохранителя, а также очень душевных пассивных лесбиянок в роли денщиков и адъютантов. Финансируемые из частных источников, они высадились на побережье и проникли в самое сердце страны, населенной Свободными Парнями. Но им так и не удалось встретиться ни с одним из них… угли костров кое-где еще тлеют… сохранились и фаллические шаржи на стенах пустых бараков…
НРАВЯТСЯ БО-О-ОЛЬШИЕ ЧЛЕНЫ, МИЛАШКИ?
«Милашки» в холмистом, покрытом щебнем районе на окраине Касабланки… кругом только вой голодных собак. Вот они входят в узкий овражек.
— ВЫХОДИТЕ НА БОЙ, ВЫ, МАЛЕНЬКИЕ ГРЯЗНЫЕ ЖИВОТНЫЕ!
Двойное эхо от каменистого склона…
— ВЫХОДИТЕ НА БОЙ, ВЫ, МАЛЕНЬКИЕ ГРЯЗНЫЕ ЖИВОТНЫЕ!.. Выходите на бой, вы, маленькие грязные животные…
Свободные Парни собрались в старой сторожевой башне. Они запрокидывают головы и воют, и их вой переходит в рев, от которого голова наклоняется вперед, зубы обнажаются в оскале, глаза загораются огнем ярости, и собаки во всей округе поднимаются, ощетиниваются и собираются в стаи. Они срываются с цепей и перепрыгивают через стены вилл. Выбегают из пещер и подвалов. И вот огромный собачий поток вливается в узкий овраг. «Милашки» открывают по ним огонь из пулеметов, забрасывают их гранатами, но собак становится все больше, они прибывают волна за волной, вонзают клыки в глотки и лица, разрывают задницы и ляжки. «Милашки» превращаются в вопящие куски плоти.