Художественное оформление саза — щипкового инструмента, распространенного на всем Востоке, от Закавказья до Индии, — являет собой образец ручной работы народных мастеров.

Традиционный кубинский барабан «тумбадора». Его предок был привезен на Кубу из Африки и с тех пор претерпел множество изменений.

Бубен эвенкского шамана — его «средство общения» с потусторонним миром.

 (Инструменты из фондов Государственного Центрального музея музыкальной культуры имени М. И. Глинки).

А вот римская букцина, подававшая легионерам сигнал к битвам, была настолько велика, что целиком охватывала тело музыканта, возвышаясь еще над головой. Букцинатора — так назывался играющий на букцине — можно было легко узнать по тяжелым ботфортам, положенным ему «штатным расписанием». Не будь их, музыкант не смог бы твердо стоять на ногах.

В средние века труба вместе с рогом поступила на гражданскую службу. Появились целые гильдии «городских рожечников и трубачей ратуши». Старейшим таким цехом музыкантов-свирельщиков считают венское братство св. Николая, существующее уже 500 лет.

Существовали и особые церемониальные инструменты. Любопытен в этом смысле церемониал, относящийся к государственной жизни Японии. В далекие времена японские посланники, попав на первую аудиенцию к иностранным правителям, обращались к ним не с речью, а с... пением. Таким образом, в Японии выражение «дипломатические ноты» имело буквальный смысл: документы не читались, но пелись. Что это было за пение? К сожалению, единственное, что мы можем предположить, — это то, что мотивы ультиматума звучали не так, как мотивы поздравления или напев об оказании помощи.

Известно еще, что «выходная ария» посла сопровождалась игрой на «трескучем гобое» — национальном японском инструменте, состоящем из морской раковины и мундштука наподобие курительной трубки. Или тченге, многотрубном органе, изготовленном из тыквы.

Так что на эту и без того нелегкую работу в Древней Японии подбирали людей с учетом не только дипломатических, но и вокальных данных.

Импровизатор, исполнитель и инструментов создатель

Разговор о фигуре самодеятельного музыканта, несомненно, интересен сам по себе. Причем нам не обязательно обращаться в этом случае к стародавним временам.

...Это было в 1816 году, когда члены английского посольства совершали поездку по Гане. Когда они приблизились к месту торжественной встречи с королем, картина, неожиданно открывшаяся их взорам, оказалась поистине поразительной: сотни оркестров, состоящих из самых различных, большей частью неизвестных гостям инструментов, грянули приветствие.

Дангар-Яшил — окованная бронзой музыкальная раковина из Монголии. Прототип этого инструмента был известен еще в Древней Греции.

И сегодня нежные звуки рубаба можно слышать в странах Средней Азии на свадьбе, в опере, в концерте.

И сегодня нежные звуки рубаба можно слышать в странах Средней Азии на свадьбе, в опере, в концерте.

«Старейшина» казахских струнно-смычковых инструментов — кобыз. Ковшеобразный долбленый резонатор, гриф и головка кобыза вырезаны из одного куска дерева. Нижняя часть резонатора покрывается кожей (чаще всего верблюжьей). Струны сделаны из пучка конских волос.

Ганлин, медная, украшенная орнаментом труба из Бурятии, — прямой предшественник современной трубы. Раструб представляет собой голову дракона

Удивленные дипломаты из страны Пёрселла и Бёрда внимательно осматривали эти, как они выразились, «орудия по извлечению музыки». «Их звуки, — писали они в донесении в Лондон, — отнюдь не лишены приятности и с успехом слагаются в оркестр».

В странах Западной Африки — Гвинее, Габоне, Нигерии — и сейчас существует традиция, согласно которой каждый член семьи непременно должен владеть каким-либо музыкальным инструментом. И если семья принадлежит к древнему роду, то, как реликвию, хранят они фамильную мелодию, сочиненную одним из предков и, конечно же, непохожую на мелодии других семей-Традиций этой не одна тысяча лет. У музыкантов древности был закон, по которому каждый обязан был сочинить свой собственный напев. Исполнять чужую мелодию, особенно мелодию умершего, считалось большим грехом. Они и первые сочинители-импровизаторы, и исполнители (кто ж, как не они?), и, конечно, мастера музыкальных инструментов. И раз каждый должен иметь свою мелодию, то, разумеется, и инструмент, хотя бы по форме, не должен быть похож ни на какой иной. Время стандартизации еще не наступило, отсюда — полная свобода выдумки и фантазии умельца. Так появляются тростниковые трубки австралийцев и свирели жителей Карпат, огромные, длинные, сделанные из коры трубы тибетцев и оригинальнейший африканский инструмент, выдолбленный из бивня слона.

Загадочны и неповторимы мелодии-импровизации первых музыкантов! В них хотелось выразить все: шум леса и плеск воды, голоса птиц и рев умирающего от копья охотника зверя. Иными словами, свою жизнь, в которую музыка входила естественно и просто; жизнь, которую нельзя уже было представить без музыки. Так же, как нельзя представить без нее сегодняшний день.

М. Зильберквит, Фото В. Арсеньева и Л. Минца

В поисках исчезнувших звуков

Александр Чумак положил на стол кипу старинных книг. На лице его было то выражение, которое делает похожими друг на друга всех истинных коллекционеров, когда им удается найти что-то новое для своего собрания.