Грегори перевернул страницу: «...На службе президента...» Еще на следующей: «...Несет ответственность перед президентом...» Дальше опять: «...Поиски сведений, необходимых президенту...» В конце брошюры был помещен снимок седовласого джентльмена, выскакивающего из роскошного лимузина с портфелем в руках перед Белым домом. Брошюра впечатляла.

Осторожно постучав и услышав: «Входите», Литл открыл дверь кабинета профессора Клейтона.

— Грегори, с вами хочет побеседовать один джентльмен, — поднялся из-за стола декан. — Не робейте, коллега, — ободряюще улыбнулся он. Дверь за деканом бесшумно закрылась.

Почти весь день из кабинета не уходило слепящее солнце, поэтому шторы были задернуты, и свет, пробиваясь сквозь них, наполнял комнату желтовато-бурым туманом. Только теперь Литл разглядел, что за потрескавшимся полированным столом в кольце стульев, что стоял у дальней стены, почти невидимый на фоне темных панелей сидел человек.

— Хеллоу, Грегори! — это было сказано так сердечно, с таким радушием, что усомниться в искренности было просто невозможно. — Меня зовут Майкл.

— Рад вас видеть, сэр, — ответил Литл. Конечно, можно было бы сказать и просто «привет!», но Грегори счел более подходящим сдержанно-уважительное «сэр». В этом было и чувство собственного достоинства, и признание дистанции, исключающей какую-либо фамильярность, и учтивый, но твердый намек на то, что все формы обращения имеют равное право на существование. Мистер Майкл явно не остался глух к этим нюансам. Он чуть нахмурился, но потом предпочел сделать вид, что ничего не заметил, и хозяйским жестом пригласил Литла выбрать место за столом. Затем сел и сам. Сплетя пальцы на затылке, Майкл, как показалось Грегори, целую вечность изучающе рассматривал его. Наконец Майкл прервал затянувшееся молчание.

— Вы, видно, решили, что я собираюсь завербовать вас в шпионы. — Появившаяся при этом добродушная улыбка больше уже не сходила с его лица в продолжение всей беседы. Точнее, это была не беседа, ибо Грегори лишь изредка приходилось вставлять одну-две фразы в словно записанный на магнитофон монолог мистера Майкла. — Ошибаетесь. Нам нужны не шпионы, а ученые-специалисты. Люди, имеющие степень по электронике и прикладной физике, языкам и организации производства, математике и истории, аэронавтике и экономике. Даже лесовод может найти у нас замечательную работу. Нам нужны люди проницательные, эрудированные, способные правильно оценивать других, любознательные...

Смущенный Грегори никогда не предполагал у себя наличия стольких выдающихся качеств.

— Вы поездите по свету, станете очевидцем волнующих событий, а не будете чахнуть в духоте лабораторий. Неплохая альтернатива, не так ли? — с пафосом закончил монолог м-р Майкл. Потом буднично и сухо добавил: — Конечно, сначала мы кое-чему вас немного подучим.

Перед расставанием он попросил мистера Литла сохранить все, что он слышал, в секрете.

Грегори не находил, что он пошел против совести, встретившись с человеком из Агентства национальной безопасности. Ведь АНБ — это не ЦРУ. Да потом, в сущности, он не сказал ничего определенного. Так, общая беседа, в которой его даже ни о чем не расспрашивали, а тем более не требовали каких-либо подписей или обещаний.

Поэтому письмо в простом конверте без всяких штампов, полученное накануне последнего экзамена, повергло Литла, начавшего уже забывать о разговоре с общительным Майклом, в изумление. В нем «уважаемому мистеру Г. Литлу» в достаточно категоричной форме предлагалось прибыть такого-то числа в Форт-Холабэрд, штат Мэриленд.

Так Грегори Литл, стопроцентный янки, улыбающийся, почитающий сильных мира сего и ни в чем не сомневающийся, умеющий рассчитать логику БЭСМ и программу для нее, стал одним из 40 тысяч сотрудников Агентства национальной безопасности, самого засекреченного разведывательного учреждения Соединенных Штатов. Впрочем, прежде чем он получил доступ в штаб-квартиру АНБ — трехэтажное здание в Форт-Миде с наглухо закрытыми окнами и самыми длинными коридорами в мире, окруженное тройным рядом колючей проволоки, — прошло целых полгода.

Мрачноватое здание из серого камня и кирпича в Форт-Холабэрде, куда согласно предписанию явился Литл, ничем не выделялось среди местных шедевров казарменной архитектуры. Находись оно в ином месте, его с равным основанием можно было бы принять и за провинциальный колледж, и за спортивный загородный клуб, и за школу ордена иезуитов. Лишь уродливый сфинкс — символ молчания, — одиноко торчавший в вестибюле, говорил сам за себя. Его попросили подождать — как вспоминал он потом, это были последние спокойные минуты в его жизни. На протяжении следующих месяцев для размышлений просто не оставалось времени. Общая физическая подготовка, обучение приемам рукопашного боя, прыжки с парашютом, методы визуального наблюдения и скрытого фотографирования, проникновение на «объект» и вскрытие хитроумных замков, установка подслушивающих устройств — все это были совершенно незнакомые для Грегори предметы, не имевшие ничего общего с математикой или электроникой, а тем более с тем образом ученого-исследователя, который так соблазнительно рисовал мистер Майкл.

Основной курс — его читал один из ближайших помощников самого Юджина Фубини (1 Юджин Фубини, итальянец по происхождению, в 1963 году был назначен директором АНБ. До эмиграции в США в 1939 году был в Италии членом фашистской организации. Во время войны служил научным наблюдателем и техническим консультантом армии и ВМС США в Европе. Позднее на посту директора АНБ Фубини сменил генерал Маршалл Картер, в течение шести лет до этого работавший в госдепартаменте, а затем заместителем директора ЦРУ при Даллесе и Маккоуне.) (эта тайна просочилась к слушателям неведомыми путями, ибо официально новый преподаватель представился просто как мистер Фрэн) — начался довольно неожиданно.

— Должен вам сказать, — невысокий худощавый мужчина с жидкими пепельно-серыми волосами остановился посреди аудитории и обвел притихших молодых людей насмешливым взглядом, — что время, когда американский президент мог позволить себе заявить, что джентльмены не читают чужих писем, давно миновало. Агентство национальной безопасности именно для того и существует, чтобы проникать в чужие секреты, неважно, скрыты они в абракадабре шифрованных сообщений или электромагнитных импульсах радаров. Для нас представляют интерес любые виды коммуникаций: телефонные, телеграфные, радио, причем не только на государственном уровне. Запомните еще и то, что эпоха Мата Хари и Джеймса Бонда кончилась. Сегодня одна удачно расположенная антенна или один спутник дают куда больший эффект, чем сто лучших шпионов.