Представив в части I все важнейшие идеи, лежащие в основе «Освобождения посредством слушания», теперь можно перейти к подробному рассмотрению самого текста в свете этих принципов. Открывается он стихом, воздающим хвалу и почести трикайе — тройственному бытию пробужденного состояния:

Это молитвенное воззвание задаёт тон всему учению, изложенному далее в тексте трактата. Имея дело со смертью, самым устрашающим событием всего нашего существования, с ужасными видениями, ожидающими нас в посмертный период, и с опасными перспективами неудачного перерождения, учение это, тем не менее, проникнуто бесконечной любовью и состраданием, исходящими из пробужденного состояния. Будда Амитабха, возглавляющий род Падмы (Лотоса), воплощает в себе принцип сострадания, проявляющийся как безграничный сияющий свет. К этому аспекту просветления мы обращаемся чаще всего, особенно во времена несчастий и опасностей. Вот почему многие практики, связанные со смертью, развились именно в контексте культа Амитабхи. Чистая земля этого будды — Сукхавати («Блаженная»), или, в тибетском варианте, Девачен, — цель посмертных устремлений многих буддистов махаяны. Практики, направленные на достижение долголетия, связаны с буддой Амитаюсом — ипостасью Амитабхи, чьё имя означает не «Безграничный свет», а «Безграничная жизнь». Вообще говоря, в желании продлить свою жизнь в мире людей нет ничего дурного; но истинное предназначение таких практик — ввести йогина в состояние сознания, превосходящее сами понятия рождения и смерти.

Как правило, Амитабха считается одним из будд самбхогакайи, но в приведённом выше стихе он олицетворяет дхармакайю. Таким образом подчёркивается, что центральная роль в дальнейшем тексте отведена состраданию. Самантабхадру, который в традиции ньингма обычно выступает как будда дхармакайи, иногда изображают красным цветом, а не обычным для него синим, указывая тем самым на его неразрывную связь с принципом Амитабхи. Дхармакайя — это наивысший, внеформенный аспект гуру. Будучи самой глубинной сущностью всех живущих, дхармакайя — это всеобщий гуру в наивысшем смысле слова, безграничный свет, обитающий в сердцах всех существ.

Самбхогакайя представлена мандалой мирных и гневных лотосовых божеств. Всё это различные мужские и женские манифестации просветления, являющиеся взору в сияющих формах во время бардо. Здесь они фигурируют как эманации Амитабхи, излучающие безграничную любовь рода Падма. Самбхогакайя — это уровень общения, вдохновения и силы нисхождения, то есть самая сущность принципа наставничества, божественная форма гуру. Когда сознание учителя соприкасается и сливается воедино с сознанием ученика, всё сущее начинает восприниматься очами священного видения. Весь мир становится мандалой божеств, возникающих как спонтанные проявления сознания гуру. По словам Трунгпы Ринпоче, «всё сущее освобождено и становится гуру». [116]

Падмакара (Падмасамбхава) выступает как манифестация Ами табхи на уровне нирманакайи. Уже само его имя, означающее «Лотосорождённый», роднит его с Амитабхой. Падмакара — идеальный образец гуру в человеческом облике, поэтому его и называют «Гуру Ринпоче» — «Драгоценный гуру». Он именуется защитником всех живых существ, так как обладает непревзойдённой силой рассеивать иллюзии, туманящие их сознание, и пробуждать их к осознанию истинной их природы. Падмакара — первосоздатель «Освобождения посредством слушания» в мире людей, ибо именно он некогда составил и сокрыл термы. Воздав ему почести с самого начала, читатель или слушатель устанавливает с ним прямую связь.

В свете вышесказанного последняя строка — «Пред гуру, тремя кайями, склоняюсь в почтении» — может быть понята как обращение ко всем трём кайям по очереди как к наставникам-гуру. Однако можно истолковать её и по-иному — как воздаяние почестей всем гуру прошлого, настоящего и будущего, в особенности великим учителям линии преемственности, восходящей к Падмакаре, а также нашему духовному учителю, наставляющему нас здесь и сейчас. Все они считаются манифестациями полной трикаии: каждый гуру воплощает в себе дхармакайю, самбхогакайю и нирманакайю. Как было показано в главе 9, три кайи суть аспекты буддийского пути, в действительности охватывающего собою всю полноту каждодневной жизни. Трунгпа Ринпоче описывал жизнь и учение Падмакары как живое выражение трикаии: дхармакаия проявлена в них как универсальность и открытость, самбхогакайя — как энергичность и игра, а нирманакайя — как практическая деятельность. Кроме того, принцип трикайи лежит в средоточии самого трактата «Освобождение посредством слушания», к исследованию которого мы при ступили в этой части книги.

* * *

Тема «Освобождения посредством слушания» — три из традиционных шести состояний бардо: бардо умирания, бардо дхарматы и бардо существования. [117] Истинное назначение этого трактата — служить руководством на различных стадиях посмертного опыта, так что первый его раздел, посвящённый бардо умирания, очень краток и, вдобавок, написан он не столь ясно и доступно, как последующие главы. Очевидно, предполагается, что читатель должен заполнить пробелы самостоятельно, обратившись к иным источникам. Действительно, существует немало других текстов, описывающих процесс умирания и различные способы подготовки к смерти. Один из таких трактатов — «Самоосвобождение посредством признаков и знамений смерти» [118] — принадлежит к тому же циклу терм, что и «Освобождение посредством слушания».

Тибетское название этого бардо в буквальном переводе означает «время смерти». Обычно в него включают весь процесс умирания — от возникновения смертельной болезни, травмы или иной непосредственной причины смерти и вплоть до того момента, когда самые тонкие аспекты сознания и жизненной силы покидают тело. В случае затяжной болезни как бардо умирания трактуется последняя её стадия, в ходе которой сознание умирающего претерпевает качественные изменения. Однако в некоторых описаниях внимание уделяется только заключительному мгновению этого бардо, когда сознание входит в состояние лучезарности и получает шанс на полное освобождение. Так подходил к этой теме и Трунгпа Ринпоче, да и в самом «Освобождении посредством слушания» основные наставления относятся именно к финальному моменту процесса умирания, поэтому данное бардо в нашем переводе мы называли «бардо предсмертного мгновения». Но здесь речь пойдёт о более длительном процессе, который я буду называть, как и в предыдущих главах, «бардо умирания».