— Это не так… К этому мы еще вернемся… Но почему ты так решил?

— Потому что Бэмби… я таких, как она в жизни не встречал…

— Это хорошо, что ты признаешь исключительность моей дочери — очко в твою пользу. Но как ты мог принять Арину за простую смертную? Рэд, ты что, до моей дочери никогда не был с другими женщинами? Где, на хрен, были твои глаза? У человеческих женщин бывает такая по цвету и текстуре кожа, бывает такой запах? А на другие физиологические особенности ты не обратил внимание?…

Я автоматически принюхиваюсь к себе, и поднимаю к глазам руку, чтобы поближе рассмотреть свою кожу. Не понимаю… Физиологические особенности? Это он, наверное, об отсутствии у меня волос на всем теле, кроме головы. Но откуда он знает?

Рэд судорожно целует мою макушку:

— Конечно, обратил.

Поворачиваю голову к мужу. Ну и пусть считают меня невоспитанной:

— Любимый, ты хочешь сказать, что во мне… присутствуют отклонения от нормы? Это плохо?

— Нет, мое солнышко.

— Ну, так из-за чего весь сыр-бор? Если тебя не пугает моя… ненормальность, если ты не видишь в этом ничего плохого… Рэд, кем бы я ни оказалась на самом деле… это может изменить твои чувства ко мне?

— Нет, любимая, никогда.

— Почему же у тебя такой огорченный вид?

— Потому что я боюсь, что ты…

Ненавижу перебивать, но и выслушивать очередную глупость, мне совсем не улыбается:

— Рэд, если на твои чувства ко мне не может повлиять дополнительное знание обо мне, то мои чувства к тебе это знание тем более не изменит. Человек я или нет… Для меня это неважно… Для меня главное — любить тебя и быть любимой тобой.

— Бэмби…

В этот момент открывается-закрывается дверь… и перед нашими глазами материализуются мужчина и женщина. Они одновременно говорят: «Всем привет», но взгляд (это же — Мира, кто же еще?) Мирославы уже прикован к лицу подошедшего к ней Сергея. Они просто стоят и смотрят друг на друга без всяких уси-пуси, скучал-скучала, люблю-люблю… В их взглядах столько личного… даже интимного… что мне становится неловко, и я отвожу свои глаза на второго новоприбывшего (Никита, если не ошибаюсь). Он уверенной походкой подходит к Александру, и протягивает тому руку со словами:

— Давно не виделись. Чего морда лица такая кислая? Что, плохой день?

— Плохие столетия…

Никита хорошо (мне нравится именно такой — открытый звонкий смех) смеется, и переводит свой взгляд на меня:

— А вот и наша «Дева в беде»…

И спотыкается на полуслове — у него получилось «бе… де».

Потом обращается непонятно к кому:

— Хьюстон, у нас проблемы! Саша, что за… Почему эта девочка так похожа?… Ма-ам!!!

Я поворачиваю голову в сторону Мирославы, и вижу ее глаза… Она подходит ко мне, и спрашивает:

— Сережа, как?

— Не знаю, любимая.

— Анализ ДНК?

— Да.

Она на секунду теряет равновесие, у нее беспомощно подгибаются колени. Сергей оказывается возле нее первый:

— Мирочка, солнышко, ну что ты… ну что ты…

Никита подходит ко мне ближе, и говорит:

— Ну что ж, Арина, давай знакомиться — Никита.

— Давай отгадаю… Ты — еще один мой жених, да?

Он опять звонко смеется и отвечает:

— Нет, я — твой брат. А что, кто-то уже рискнул назваться твоим женихом? Кто? Назови мне имя этого покойника, сестренка…

Все это Никита говорит шутливыми теплыми интонациями, потом вдруг сгребает меня в охапку, и сильно-сильно прижимает к себе:

— Ну, здравствуй, сестренка.

Потом отодвигается от меня и утвердительно говорит (как он это определил?):

— Ариночка, ты ждешь ребенка. А это, судя по всему, его отец…

И протягивает руку моему мужу. Они скрепляют ладони крепким мужским рукопожатием:

— Рэд.

— Никита. А-а-а.

И вопросительно показывает на моего деверя.

— Мой брат Вилен.

Никита подходит к брату Рэда, и они жмут друг другу руки:

— Так это у нас с тобой через полгода появится на свет племянник?

— У меня — да, а вот про тебя я пока не уверен…

— Не понял…

Никита не успевает закончить фразу, потому что перелетает через комнату и врезается в стену… Подобный трюк совершают и Саша с Сергеем… У меня складывается впечатление, что в комнате только что прогремел мощнейший взрыв, и при этом я его, по какой-то причине, не услышала, но зато увидела его взрывную волну, которая как-то избирательно подействовала только на троих присутствующих здесь людей (или не людей).