– Он - кот, и такое питьё навредит ему, - ответил Речник, отталкивая Алсага от чаши. Хеск уже, по-видимому, захмелел, глаза его сверкали нездоровым огнём, и Фрисс опасался, что кот вцепится ему в руку.

– Он - Хинкасса, и его род - не самый трезвый в Хессе, - отозвался правитель-демон.
– Ни ему, ни тебе нечего бояться в моём городе, а тем более - под моим кровом.

В этом Фрисс был совсем не уверен. Он не понимал, чего ждёт от него властитель Тайи, но уже несколько раз замечал странный холодный ветерок у своих висков. Кто-то просачивался в его разум, и Речнику это не очень нравилось.

"Подслушивать недостойно владыки," - громко и внятно подумал Фрисс, глядя в прозрачные глаза Гоннутэви. Холод и щекотка прекратились, взгляд правителя остался пустым.

– Вода Нерси"ата не очистится за один лишь год, - сказал Гоннутэви, глядя мимо Речника.
– Нерси живут на гнилых болотах и тревожат мёртвых, поэтому в их источниках течёт яд. Трудно очистить жизнь от смерти, даже тем, кто дал такую клятву.

– Ты знаком с сёстрами Элвейрин?
– настороженно спросил Речник. Он обнаружил, что кайцан, оставив его разум ясным, ударил в ноги, и так, что Фрисс сейчас двух шагов не прошёл бы.

– Я знаю многих, - лапа Гоннутэви снова закачалась.
– Навряд ли мне суждено побывать на Великой Реке, но я желаю ей снова стать чистой. Передай Королю Астанену мои слова и этот дар - красную яшму, камень жизни.

Яшмовый диск, рыжевато-красный, весь в белых прожилках, еле уместился на ладони Речника. От неожиданной тяжести рука Фрисса дрогнула, камень упал в чашу Хинкассы, расплескав кайцан.

– Пей, воин, - Гоннутэви посмотрел на Алсага, от расстройства оскалившего клыки.
– В твоей чаше теперь зелье жизни. Я рад был бы увидеть здесь Нециса Изгнанного, но он неверно понял бы меня, ищи я с ним встречи. Отдай ему этот свиток и скажи, что я надеюсь на его великодушие. Все Меа, уцелевшие в землях знорков, на него надеются. Передай, что Гоннутэви ак-Тайя хотел бы закончить одну нелепую ссору. Ешь и пей, воин. Когда захочешь отсюда уйти, Хээ-нор Хеноо выведут тебя к "Алому Листу".

Правитель-Меа тяжело поднялся с пола, опираясь на двоих служителей, и покинул залу. Мягкая дверная завеса опустилась за ним. Фрисс несколько мгновений смотрел на неё, потом залпом допил остатки кайцана, проглотил последний кусок рыбы и решительно встал и толкнул в бок задремавшего Алсага.

– Пойдём, воин. Спать надо под своим кровом.

...Хмель выветривался тяжело. Это был действительно крепкий кайцан, рядом с ним всё, что пил Фрисс в Кецани до сих пор, казалось горьковатой водицей. Речник сидел на постели, надеясь, что никто не замечает, как у него подкашиваются ноги. Алсаг храпел рядом, дёргая во сне лапами и хвостом - сны его полны были погонь и драк. Гелин с потолка взирал на него с обидой и завистью.

– Печать дома ак-Тайя, - Нецис рассматривал деревянный футляр со свитком и всё, что было к нему привешено, - и герб Страны Дракона. А тут - знаки дома ак-Тиэну. Так значит, Фрисс, ты чувствовал, как Гоннутэви лезет в твои мысли?

– Чувствовал первое время, - понуро кивнул Речник, - но лез он и потом. Может, я не маг, но и не слепой котёнок. Бездна! Когда же это зелье уйдёт из моей крови?!

– Ложись и постарайся заснуть, - пристально посмотрел на него Нецис.
– До утра можешь ни о чём не думать. Ты познакомился с народом Меа, Фрисс, и вёл себя достойно. Теперь отдохни. Что же пишут мне два благородных дома?..

Он сидел к Фриссу боком - Речник не видел толком ни его лица, ни свитка, но сразу понял, что дело неладно, когда Некромант резко выдохнул и выпрямил спину.

– Что там, Нецис?
– встревожился Фрисс. Чародей тихо вздохнул и медленно свернул свиток.

– Вот как бывает, Фрисс, - задумчиво проговорил он, глядя куда-то в стену.
– Тот, кто внушал тебе страх и казался вечным, как скалы, однажды обращается в прах. Никогда не думал, что буду жалеть о нём... но что-то давит сейчас на мою грудь, Фрисс. Нгас"кан ак-Тиэну, Меа из земель знорков, умер два дня назад - своей смертью, под своим кровом, так, как и мечтал. Мечтал он также сжечь меня заживо, и эта его мечта не исполнилась и уже не исполнится... надеюсь.

Фрисс покачал головой, не зная, что сказать.

– Гоннутэви говорил, что хотел бы примирения...
– промолвил он наконец. Нецис пожал плечами.

– Я вижу это по тому, что ты сейчас здесь - и как будто живой, - сказал он, поглаживая край свитка.
– Значит, он надеется на моё великодушие... Что же, я его проявлю. Завтра, едва хмель тебя покинет, мы поедем в Тиэну. Нгас"кан просил, чтобы я опечатал его курган и подарил ему вечный покой и забвение. Другом моим он не был, но в такой просьбе я не откажу и врагу...

Глава 28. Тиэну

– За такой камешек, Фрисс, любой алхимик отдаст ползамка и доплатит зельями, - хмыкнул Некромант, осторожно выпустив из пальцев красный яшмовый диск. Тяжёлый камень с тихим плеском упал на дно сосуда, и мутное красновато-чёрное зелье вспыхнуло алым огнём и понемногу стало светлеть.

– Лишь бы на пользу, - пожал плечами Речник, привязывая к седлу очередной тюк с припасами.
– Астанен не обидится, и от камня не убудет. Будь это моя яшма, я отдал бы её тебе, но подарки для Короля - не мои.