– Книги призраков...
– прошептала Кесса, гладя потускневший фрил.
– Так пришло забвение...

– Да, они всегда хорошо горели, - вздохнул кто-то за спиной Речницы.
– Фрил, бумага, велат, листья - ничто не устоит перед огнём.

Кесса обернулась, судорожно вцепившись в Зеркало и, как всегда, забыв об оружии. Позади стояла Скрийт, её глаза сияли янтарным светом.

– Эсен-ме...
– пробормотала Речница. Отчего-то ей хотелось попятиться и, возможно, даже убежать.

– Призраки получили забвение, но не покой, - мировидица думала о чём-то своём, рассеянно перебирая нитки бус.
– Тут огонь оказался бессилен. Есть надежда, что и Цси"Иквэй избежал как покоя, так и забвения. Но проверить будет непросто... Хочешь спросить о чём-то, Чёрная Речница?

Кесса вздрогнула.

– Скрийт... ты была защитником Кейрона?
– осторожно спросила она.
– Когда он останется без защиты, что будет с ним?

Мировидица пожала плечами.

– Узнаю, когда найду чистый лист, - равнодушно ответила она.
– С этого года кто-то другой будет вести летопись Кейрона. Встретишь - спроси...

– У меня есть много листов, - Кесса протянула мировидице свой дневник.
– Возьми, сколько нужно. Я не знаю, как ты колдуешь, но если...

– Спасибо, - кивнула Скрийт, вырвав чистый лист и сложив его вчетверо.
– Для начала этого хватит. Так ты идёшь за Речником и демоном, несущими кипящее облако? Они далеко уже ушли, непросто будет догнать.

Речница снова вздрогнула, глядя на Скрийт с надеждой.

– Так ты знаешь Фрисса? И Алсага знаешь? Тогда... может, ты скажешь, где его дом?

– Брайан Вольт знал, а мне ни к чему, - Скрийт посмотрела мимо Кессы, в полумрак переулка.
– В Уангайе осталась книга... если только пламя не подобралось ещё к ней слишком близко. Там давно не гаснут пожары, и этот год будет жарким, а уж следующий...

Мировидица покачала головой и отступила в темноту.

– Тогда я потороплюсь, - прошептала Речница, глядя в мерцающие глаза. Мгновение спустя она поняла, что видит пару горящих факелов в самом конце переулка - двое стражников обходили город дозором...

Она обхватила себя за плечи, сдерживая дрожь. Мысли прояснились.

– Ни-эйю, - тихо сказала она и, когда под ладонью загорелся ровный зеленоватый огонёк, достала перо и нацарапала несколько строк на обрывке велата.

Клочок тонкой коры остался пришпиленным к стене дома, где спали Белые Речники. Кесса тихо, на цыпочках, пробиралась к Высоким Тополям и башням пухового склада - где-то там остались корабли Речников.

Тхэйга лежала у временного причала, сложив крылья и от скуки гоняя по бортам холодные огни. Кесса коснулась черепа на носу корабля, и костяной каркас приветливо скрипнул.

– Мы улетаем, - прошептала Речница, сматывая причальные канаты. Глазницы черепов по бортам загорелись зеленью, кожаные перепонки широких крыльев развернулись с тихим свистом. Тхэйга переминалась на костяных лапах, готовясь к прыжку.

– На восток и чуть южнее, - очень тихо сказала Кесса, берясь за холодный штурвал. Город в ночи не зажигал огней, и звёзды на иссиня-чёрном небе казались невероятно яркими, огромными, шевелящимися... Путеводная звезда Илри пылала так, будто стремилась затмить все луны. Тхэйга мягко оттолкнулась от земли, и небесные огни полетели навстречу.

Глава 18. Разбитый щит

Корабль качнулся, хрустнув бортами, и отчаянно захлопал крыльями. Кесса вскочила, спросоня не понимая, где она, и кто так громко и обиженно ревёт неподалёку. С разных сторон на неё уставились большие глаза - вокруг корабля собрались Двухвостки и задумчиво его разглядывали, а одна даже попробовала на вкус перепонку крыла. Она и ревела, получив по носу костяной основой.

– О Нуску...
– прошептала Речница, потянув на себя ближайший рычаг. Крылья развернулись, и тхэйга, рассыпая вокруг зелёные искры, взлетела вверх на десять локтей и там остановилась, тревожно мигая глазницами черепов. Двухвостки растерянно переглянулись и тут же забыли о странной штуковине и продолжили жевать траву. Кесса огляделась и покачала головой. Надо было до заката искать, где сесть! Только в темноте можно заночевать на пастбище Двухвосток...

Горелая степь осталась позади - до полудня Кесса ещё видела дым, тут и там поднимающийся к безоблачному небу, вечером же зелёное море внизу сомкнулось, окрасилось яркими пятнами цветов, осыпалось жёлтой пыльцой и похоронило под собой все намёки на дорогу. О том, что гвельский город недалеко, Речница могла лишь догадываться - по отсутствию сухой травы, давно переведённой на дрова, по крохотным лагерям сборщиков Усатки и пастухов, вовсе не похожим на обширные становья гвелов-кочевников...