Эти строчки Э. В. Толль записал в дневник в феврале 1901 года. И меньше чем через год: «Почему доктор не мог дожить до появления солнца? Как угнетала доктора полярная ночь, и как он тосковал по солнцу! За два дня до своей смерти он рассказывал, что точно подсчитал потребность в снаряжении и продовольствии для достижения Северного полюса с острова Беннетта».

Вспыхнули примусы. В палатке гарь, сильно загрязнились головки примусов, много пролилось бензина. Это очень опасно: палатка капроновая, и остаться без нее очень даже просто.

Растолкал Володю Леденева с криком: «Дежурный, а спишь!» Оказывается, только три часа. Извинился, ругал себя. Утром он вовсю старался, мыл посуду, перед самым выходом напоил нас горячим кофе. Это все-таки его первое в жизни дежурство. Однако грязные примусы и большой расход бензина взбесили Леденева. Договорились разжигать примусы только спиртом.

Земля Бунге! Улахан-Кумак — «страна большого песка». Одна яз загадок: единственная в мире арктическая пустыня. На карте обозначены высоты: 2 метра, 6, 11 метров. Но есть на Бунге и возвышенность — Евксюкю-Булгуннях, высоты здесь до 45 метров. По преданию, свила тут гнездо гигантская двухголовая птица Евксюкю, когти которой находили охотники (рога шерстистого носорога). Уже в наше время геолог Д. М. Колосов высказал интересную гипотезу о происхождении Земли Бунге. Возможно, она древнее дельтовое образование реки, от которой сейчас осталась Яна.

Земля Бунге — белая. Только на границе ее с Котельным мы видели серый песок.

Чувствую себя плохо. Вчера на слабость жаловался Леденев. Как много значит сон: два часа недоспишь — и чувствуешь себя разбитым.

После обеда буквально заставляю себя идти. Будто сплю на ходу. Боюсь упасть. Каждый шаг считаю. Досчитал до шестисот. Решил вспомнить стихи, которые перед отъездом разучивал сын. Ничего не получается. Чтобы избавиться от этой странной дремы, сделал несколько лихорадочных движений, но и это не помогло. Потом поднял опущенный шлем, вздохнул поглубже. Стало легче.

Давление упало. Южный ветер принес влагу. Минус 15, но кажется, что очень холодно.

Разбудил Леденев. Вставать не хочется. Первый раз за поход вылезаю из палатки не первым. Пасмурно, сильно дует.

Здесь, на Земле Бунге, никаких следов зверя и ориентиров нет. Решаем двигаться так: Шумилов уходит вперед, а я с компасом проверяю его, иду следом. Потом впереди Юра, но он сильно петляет. И снова Саша. На привале сделали стенку из снежных кирпичей, укрылись от непогоды, поели. От ветра стенка спасает, а от снега нет. Снег всюду. Сухарь, сало, галеты, шоколад, сахар — все это, прежде чем попасть в рот, покрывается снегом.

Справа появилось солнце. По времени определили угол между направлением на него и направлением движения. Солнце тусклое, на тень нет и намека. Держать угол между тенью и лыжами легко, а между лыжами и солнцем трудно. Я чувствую, что ошибаюсь, лучше получается у Юры, пропускаю его вперед.

Пожалуй, еще никогда нам не приходилось ставить палатку на таком сильном ветру. Леденев предлагает сделать стенку из снежных кирпичей. Я категорически против. Испытаем палатку. Каркас с подветренной стороны укрепили четырьмя лыжами.

От Лабутина пришло подтверждение о сбросе парашютов 11 мая. Встречать самолет через два дня на льду моря Лаптевых, к северу от острова Фаддеевский. До места встречи осталось 80 километров.

Там, на берегу, примета — стан Анжу, построенный еще в XIX веке одним из первых исследователей архипелага, офицером русского флота Петром Федоровичем Анжу. Только бы окончательно не испортилась погода.

Выйти из палатки, как ни оттягивай это испытание, придется каждому. И вот, вернувшись «с улицы», мы долго чистимся, потому что все поры материи, из которой сделаны анораки и брюки, забиты снегом. Тут кто-то вспоминает про легчайшие капроновые красные анораки, которые припасены у нас для встречи с самолетом. В них люди хорошо видны с воздуха. Но сейчас другое свойство «спецодежды» представляет ценность: к ней не липнет снег. У нас есть и гермочулки, сделанные из прорезиненного капрона. Чего же недостает? Гардероб участника экспедиции нужно пополнить капроновыми брюками. В цельносинтетическом облачении: анораке, брюках и чулках можно будет выходить из палатки в любую метель и возвращаться почти чистым, не неся с собой килограммы снега.

Идти в сегодняшнюю непогоду нельзя. И вот сидим «взаперти», обсуждаем опыт первых десяти дней. Леденев записывает мнения ребят об одежде, снаряжении. Юра устраивает диспут о еде. Главный его оппонент — Сережа Яценко, который много раз бывал в горах, у него собственный опыт. Он, так же как Саня и Игорь, в лыжном маршруте с нами первый раз. Хмелевский, Леденев и я — за лаконичность рациона, минимум наименований продуктов, которые обеспечивают нашу полноценную работу. Сережа — за разнообразие.

В 17 часов развиднелось. Что ж, будем собираться. Игорь против: мы не супермены, чтобы идти ночью 60 километров. Он предлагает выходить утром. Игорь прав в том отношении, что 60 километров ночью пройти труднее, чем днем. Юра говорит: в создавшемся положении надо использовать хорошую погоду. Леденев краток: пошли. Сережа высказывается неопределенно. Я, чтобы показать, что решение принято, убираю на улице в рюкзак спальный мешок. Это маленькая демонстрация. Я хорошо понимаю, что положение в самом деле неясное. Конечно, спасибо Юре и Володе, но, возможно, мешок из рюкзака мне придется вынуть. И тут Саша говорит, что у него болят и слезятся глаза.