— Нет, — коротко ответила Гард.

— Ах, да! Правильно, потому что это не человек. Это существо само хочет набраться до состояния «не бывает некрасивых, бывает мало спиртного»?

— Нет, — повторила Гард резко.

— Я понял. Медовуха нужна только для создания подходящей атмосферы. Может быть, оно еще захватило несколько CD с лаунж музыкой? [27]

— Дрезден, — раздраженно прорычала Гард.

Гард остановилась и посмотрела на меня. В её бледно-голубых глазах застыло ледяное бешенство. Её голос стал грубее.

— Не у всякой беременной женщины потомство прокладывает свой собственный путь из материнской утробы, убивая её при этом.

Видите, еще один ответ. Хотя это было резче, чем я предпочитал.

Я прекратил напевать и почувствовал себя немного бесчувственным.

— Они одиночки, — продолжила Гард ужасающе холодным и спокойным голосом, — В большинстве случаев, они выкрадывают жертву, насилуют её, потом разрывают на части и поедают. У конкретно этого на уме, что-то большее. Должно быть, что-то в медовухе сделало его способным к размножению. Он собирается оплодотворить её. Создать еще одного из своего рода.

Мне на ум пришла мысль.

— Кто из людей держит привязанную инструкцию к гормональным препаратам от беременности? Тот, кто никогда их не принимал до последнего времени.

— Она девственница, — убежденно сказала Гард. — Для размножения Гренделькину необходима девственница.

— Редкий товар в наши дни, — пробормотал я.

Гард, рассмеявшись, горько произнесла:

— Поверьте мне, Дрезден. Подростки всегда были подростками. Бурлящие гормоны, любопытство, и полное игнорирование последствий их действий. Никогда не было избытка товаров в магазине девственниц. Ни в Викторианские времена, ни в эпоху Ренессанса, ни во времена битвы при, ни сейчас. Но даже если сейчас в эту эпоху их в десять раз меньше, все еще остаётся больше девственниц для выбора, чем в любое другое время в истории. — Она покачала головой. — Сейчас так много людей.

Мы прошли несколько шагов.

— Интересное наблюдение, однако, — сказал я. — Вы говорили о тех времена так, как будто были их очевидцем. Вы ожидаете, что я поверю, что вам около тысячи лет или того больше?

— Неужели это так невероятно? — спросила она, улыбаясь.

Она уделала меня. Множество сверхъестественных существ бессмертны, или очень близки к этому. Даже у смертных чародеев есть в запасе три или четыре столетья. С другой стороны, я редко видел бессмертных, которых мои чувства чародея настолько ощущали людьми.

Я несколько секунд внимательно смотрел на неё, а потом признался:

— Вы выглядите чересчур хорошо, чтобы это было правдой. Я бы предположил, что вам где-то около тридцати.

Её зубы блеснули в тусклом свете.

— Я думала, что в нынешние времена принято говорить более вежливо и предположить что мне около двадцати пяти.

— Я и любезность никогда не были близки друг с другом.

Гард согласно кивнула головой.

— Именно это мне в вас и нравится. Вы говорите то, что думаете. Вы человек действия. Это большая редкость сегодня.

Я шел ведомый заклинанием, стараясь соблюдать тишину, до тех пор, пока Мыш принюхивающийся к невидимому следу не остановился, издав невнятный грудной звук. Я поднял вверх руку в знак остановки движения. Гард бесшумно подошла и стала рядом.

Я наклонился к собаке и спросил:

— В чем дело, малыш?

Мыш, принюхиваясь, пристально смотрел вперед, его нос подрагивал. Потом он шагнул и поскреб лапой пол возле стены.

Держа свет в руке, я последовал за ним. На влажных камнях пола было несколько пучков сероватой шерсти. Я задумчиво прикусил губы и приподнял свет, чтобы осмотреть стену. Она была покрыта длинными, не широкими — с ноготь большого пальца, но очень глубокими царапинами. Трудно было разглядеть, на какую глубину нанесены эти царапины.

Гард подошла ближе и заглянула мне через плечо. Запах ее духов (какой-то цветок, который я не узнал) проникнув сквозь запахи извести и плесени приятно отвлекал внимание.

— Что-то острое сделало это, — прошептала она.

— Ага, — сказал я, собирая шерсть. — Покажите свой топор.

Она молча протянула мне его. Я положил шерсть на кромку лезвия. Она почернела и съежилась, скрутившись в спираль, как только коснулась его, добавив запах жженых волос в этот коктейль.

— Чудесно, — вздохнул я.

Гард удивленно приподняла брови и посмотрела на меня.

— Фейри?

Я кивнул.

— Малки. Несомненно.

— Малки?

— Зимние фейри, — пояснил я. — Кошачьи. Размером примерно с рысь.

— В таком случае ничего стального они не смогут вынести, — сказала она повеселевшим голосом.

— Ага, — сказал я. — Вы, наверное, сможете справиться с полудюжиной.

Она кивнула, агрессивно взмахнула топором и повернулась, чтобы продолжить путь вглубь туннеля.