Когда она зашла в номер отеля, я следовал за ней по пятам. Она так и не знала, что я был рядом, до тех пор, пока мои губы не прикоснулись сзади к её шее, и я спустил на неё свой Голод.

Она внезапно начала дышать с трудом, когда мой демон так долго умирающий от голода бросился в её плоть. Конечно, она могла обладать памятью и мыслями дюжины чужих жизней, но у нее была смертная жизненная сила и смертное тело. Женское тело. И, как я сказал Бобу, вполне привлекательное.

Она пыталась сопротивляться пять или шесть секунд, пока её нервная система поддавалась моему Голоду, пока первый оргазм не вырвался из её горла стоном экстаза, жажды и безнадежности.

— Шшшш, — прошептал я ей, нежно прикусывая зубами мочку её уха, пока мои руки ласкали ее тело. — Это не будет больно. Я обещаю.

Она снова вскрикнула в отчаянии, когда её тело начало двигаться, беспомощно уступая желанию, похоти и страсти и мое собственное сдерживание сверкнуло и исчезло, и я отдался примитивной, болезненной жажде Голода.

Я провожу большую часть моей жизни, сражаясь со своей темной половиной.

Большую часть.

Но не всю.

Я повалил Стигийку на пол и скормил её демону.

Лара поможет мне избавиться от тела.

Длительного душа и очистительной силы восходящего солнца было достаточно, чтобы смыть прочь иллюзию, которая скрывала мое лицо.

На следующий день я навестил брата в его офисе.

— Как бизнес? — спросил я его.

Он покачал головой, бросив на меня хмурый взгляд.

— Знаешь что? Я проделал так много работы для Совета и для Стражей, что должно быть, забыл каково это быть частным детективом.

— Почему это?

— Ну, я пришел к этому невеселому выводу вчера после встречи с одним плохим парнем, — сказал он. — Киднепер. Блин, тебе надо было видеть этого неудачника. Он был клоуном.

— Ха! — хмыкнул я.

— И каким-то образом он умудрился удрать от меня. — Гарри покачал головой. — Я имею в виду, я вернул ребенка, но этот маленький ублюдок удрал от меня.

— Может, ты просто становишься старым?

Он сердито глянул на меня.

— Но самое худшее то, что цыпочка, которая наняла меня, даже не была его матерью. Она играла со мной все время. Ребенок пропал три дня назад, и настоящие родители пытались заставить копов с какого-то перепугу арестовать меня. После того, как я показал им долбанный жертвенный алтарь…. Ну хорошо — убогий, тупой жертвенный алтарь, но жертвенный алтарь, прежде всего.

— Какая еще цыпочка?

— Кто знает, — сказал Гарри раздраженно. — Она исчезла. И опять мне не повезло. Я попробовал получить плату у родителей за расследование и спасение. Больше шансов избрать президентом либертарианца. [41]

— Риск независимых бизнесменов, — улыбнулся я. — Ты голоден?

— Ты платишь?

— Я плачу.

Он поднялся.

— Я голоден, — он накинул свой плащ и пошел со мной к двери, покачивая головой. — Я говорил тебе, Томас? Иногда я чувствую себя практически неполноценным.

— Вау, — сказал я. — И на что это похоже?

Кевин Андерсон говорил со мной на NYCC [42] и спросил меня, был бы я заинтересован в участии в новом виде антологии (для меня, во всяком случае), в котором авторы, известные своей работой в жанре фантастики мистики и ужаса, попробовали свои силы в комедии. Мне понравилась эта идея.

Бедный Дрезден. Я имею в виду, я практически взвалил весь мир на плечи бедного парня, и я, безусловно, чувствую себя очень плохо. Нет, действительно. Я серьёзно. Я чувствую себя ужасно, честно.

Ну, хорошо. Менее «ужасно» и более «радостно», но вы доиграетесь. Легко мучить Гарри, когда чемпионы вампиров, и супер-вурдалаки, и призраки, и демоны, и огры бродят по всему пейзажу. Но я оказался заинтригован идеей заставить его страдать так же от разочарования и неловкости, в ситуации, когда его противники и проблемы были относительно тривиальными.

Я действительно не знаю, как другие люди отреагировали на бедного Гарри, который пытается использовать свободный от работы день, но я подумал, что это чертовски смешно.