— Нет. Конечно же, нет.

Люччио пожала плечами.

— Тогда это значит, что день прошел хорошо. Ведь будут и другие дни.

— Ты никогда не можешь быть уверен в этом, не так ли?

На её щеках снова появились ямочки.

— Сегодня еще не закончилось. Ты слишком рано оплакиваешь этот день.

— Я только хотел, чтобы ты сегодня хорошо провела время. Не погружаясь в обыденное болото повседневной работы.

Анастасия повернулась ко мне и прижала кончики пальцев к моим губам. Потом она переместила пальцы на свои губы.

— Хватит разговоров, — прошептала она.

Я согласился.

Давным-давно, при переезде в новый район, я провёл несколько дней, знакомясь с новыми соседями. Ничего особенного, всего-навсего визиты, чтобы сказать привет, получить представление о других семьях с детьми возраста моего сына, подружиться с семьей с дочерью-школьницей, которая часто присматривала за детьми других семей на улице, и всё такое. У меня была куча безобидных взаимодействий с ними, которым не придавалось особого значения в то время.

Перемотка вперед на пять лет. В течение следующих нескольких лет, я узнал, что некоторые из самых глупых, несущественных мелочей, что я сделал или сказал в то время, отразились на некоторых из моих соседей в огромной степени. Не обязательно хорошо или плохо, но и значительно, и в целом в позитивном ключе, или так мне казалось.

Если бы я выбрал другие слова, или предпринял мои действия только немного по-другому, это вполне могло бы изменить мою жизнь, и если бы я не уделял пристального внимания, я бы не понял, что это произошло со всеми. Это был мой первый урок реальной жизни о законе непредвиденных последствий, и основа моей веры, что большие, важные вещи состоят из малых и обычных вещей, и что даже наши маленькие акты мелкого, повседневного добра или зла имеют кумулятивное влияние на наш мир. Множество религий говорят о различии между светом и тьмой, и рисуют образы драматических сражений между предводителями.

Но, возможно, «бой на земле» — гораздо более общий, чем мы когда-нибудь действительно думаем. Он происходит каждый день, и много раз, мы могли даже не знать, что происходит, пока пять лет спустя не осознали. И наши самые незначительные принятия решений имеют значение. Они говорят нам о том, кто мы есть.

Это была идея, которую я пытался провести в новелле «Воин».

Это, и мысль, что то, что кажется хорошим или плохим, может выглядеть иначе с другой точки зрения. Многие читатели были расстроены судьбой Майкла в конце «Маленького одолжения» — как ужасно, что персонаж, который был в основном таким достойным, стал калекой на всю жизнь, получил такую ужасную судьбу, оказался в собственном аду. Какая трагедия, что он не может продолжать бой.

Судите сами, насколько трагично это было для него.

Я присел возле Майкла и сказал:

— Я думаю, Вы в опасности.

Майкл Карпентер был большим, мускулистым мужчиной, хотя сейчас он выглядел наиболее худым за весь тот период, что мы были знакомы. Месяц в кровати и еще больше месяцев в палате интенсивной терапии превратили его только в тень прежнего, и он никогда не сможет вернуть себе всей мускулатуры. Но даже так, он выглядел крупнее и мускулистее, чем большинство мужчин вокруг. Его волосы и короткая борода цвета соли-с-перцем за эти дни стали больше похожи на соль.

Он улыбнулся мне. Это не изменилось. Может быть, только улыбка стала глубже и более непоколебимой.

— Опасности? — сказал он. — Небеса!

Я откинулся назад на старой деревянной открытой трибуне в парке, и хмуро посмотрел на него.

— Я серьезно.

Майкл прервался, чтобы выкрикнуть короткие слова поддержки второму бейсмену (или это была бейсперсона?) команды по софтболу в которой играла его дочь, Алисия. После чего он уселся обратно на скамью, сиденья которой были покрыты старой, растрескивавшейся чешуйками зеленой краской, что дисгармонировало с его бело-бледно-голубой футболкой, которая соответствовала цвету формы девушек на поле. На ней была написано «ТРЕНЕР» большими синими буквами.

— Я принес Меч. Он в заглохшей машине.

— Гарри, — сказал он невозмутимо, — Я в отставке. Вы знаете это.

— Конечно, — сказал я, потянувшись в карман плаща. — Я знаю это. Но плохие парни очевидно нет. — Я вытянул наружу концерт и вручил ему.

Майкл открыл его и изучил содержимое. Потом он вложил все обратно, положил конверт на скамью возле меня и поднялся. Он направился вниз к полю, тяжело опираясь на деревянную трость, которая теперь везде сопровождала его. Поврежденные нервы и тяжелая травма бедра, практически лишили подвижности одну ногу. Из-за этого его походка стала раскачивающейся, как у моряка. Еще я знал, что один из его честных, ясных глаз видел теперь намного хуже.