Самые врезавшиеся образы тех босоногих времен — не «сокамерники», не «деды», не директора и директрисы лагерей — те еще типчики! Чего стоит только старикан под семьдесят, рассекающий в шортах выше колен и его приспешница-азиатка, выходившая на пляж в купальнике и на высоченных каблуках — интеллектуалы, любимое занятие которых было «вызывать на ковер» и отчитывать, отчитывать, отчитывать. Может, в надежде, что кто-то сломается под тяжестью вины и предложит на месте отоварить оральные ласки обоим? Других объяснений не было. Гена с другом держались стойко.

Самые яркие воспоминания в юной душе маленького Гены оставили пионервожатые [19] . Кто тогда (а может, и сейчас) в них шел? За исключением мамы Геннадия Петровича, которая несколько юных лет провела как пионервожатая, казалось, что нормальных — не было. Вообще. Одни извращенцы и мудаки.

Один — завязавший бык почти отстрелянной под ноль провинциальной группировки. Под конец второй смены он все-таки пропал — наверное, был закопан в том же сосновом лесу. Единственным его высоким достижением был креатив в названии вверенного ему 2-го отряда и разучивание собственного гимна. «Гребешки» и песня «С причала рыбачил апостол Андрей». Кстати, его тоже звали Андреем. Чувствовал гибель и пытался себя увековечить-осветить?

Почему все пионерские лагеря ставятся в лесах, особенно, в хвойных? Почему нет лагерей в степях? Или на песчаном берегу. Тень? Лень строить навесы, когда все распилено? Совершенно непонятно. А может быть, как раз для таких случаев — разборок, лишений девственности и чтобы было куда убегать — в лес. Искать трудней и веселей.

Другой — последователь Секи Асахары, того, который потом, говорили СМИ, в японском метро всех газом траванул. Это сейчас очевидно — провокация, как и с Грабовым, а тогда Гена поверил. И учение, которое, конечно же, вожатый Илюша нес в пионерские массы рассыпалось как карточный домик. Не сразу, конечно, постепенно — дома Гена еще повторял зарядку с ударами костяшками пальцев по сонной башке, делал замысловатые растяжки, напевал простенькие мантры и засыпал, чтобы выспаться за короткий период — в позе эмбриона на правом боку. Пока верил — все работало, помогало. А в позу лотоса без особых усилий Геннадий Петрович умеет садиться до сих пор.

Обязательным ритуалом вожатого-сектанта считалось положить перед портретом Вождя какую-нибудь еду с обеда. Со злости дружок Гены положил перед Секой Асахарой — банан. Взял, потыкал в лицо белобрысого бородатого старичка: «Жри Асахара, жри!» Портрет замусолися и потускнел. А дружок съел банан сам. Пусть Илюша думает, что Вождь принял жертву.

Еще один, точнее парочка — как сейчас ясно представляется — явные педофилы. Белобрысый хохмач Олег и истеричная грудастая дура Наташа. Олег комически умел охотиться за мухами — со свернутой газетой («Артэковиц» что ли?) бегал по всей столовой с прозрачными стенами. Все отряды, отдыхающие в очереди, валялись со смеху — муха не давала себя убить минут пятнадцать.

А истеричку приходилось утешать девочкам из старших отрядов. «Наташенька, вот тебе косметика — накрасься, будешь красивая и желанная». Половина мужского населения грезила грудями Наташи, а остальные просто не признавались. Олега и его чувствительную коллегу строгое руководство часто отчитывало у себя. Косметика растекалась по постоспенному и одутловатому лицу Наташи, Олег мочил мух с удвоенной силой, отряды снова падали от смеха.

Когда друг-однокашник, ярый извращенец, ссавший в гостях в раковины и передрочивший на всех цыганок и бомжих, ошивающихся вокруг студенческого городка (а сколько «объектов» он еще скрыл!), предложил после университета смотаться на лето пионервожатыми — Геннадий Петрович бескомпромиссно отказался.

Вакансий: 0

Предложений: 121

Источник: Rabota.ru

Профессиональный праздник:

День пионерии — 19 мая. День вожатого — 28 февраля, учрежден областной Думой Волгограда.

Геннадию Петровичу не давала спать спокойно слава многих современных российских писателей [20] и некоторых несовременных, тоже отечественных.

Мысли ему приходили нерадостные:

Хочешь стать Пелевиным? Сразу иди — выкуси. Второго Пелевина не будет. Не дать столько интервью — это не то же самое, что дать столько интервью. Интервью, в котором отказано, в 5 раз ценнее, чем данное интервью.

Хочешь стать Акуниным — иди и учи историю. Да ну! Это долго, этим всю жизнь надо заниматься: или книжки японские переводить, или в архивах копаться. Не успею физически.

Хочешь сравнений с Донцовой или Устиновой — пиши по 2 романа в месяц. А издавай — по 5! Тут не то, что о потери качества речь идет. Здесь защитить бы свое авторство, потому как на такой темп способна только сплоченная артель литературных негров.

Хочешь быть Рубановым — посиди в тюрьме сначала. Но сесть в тюрьму в России — дело нехитрое. А вот перед этим полетать высоко — в чиновниках или в начинающих олигархах — это надо суметь. Тогда тюрьма в тему будет, а так — только жизнь себе поломаете «за колоски».