— Уверен в этом, Кейти, — сказал Лабер. — Я уверен, что они примут всех нас. Только бы нам их найти.

— Мы их не найдём, сидя здесь и болтая, — резко сказал Сквинтэм. — Поищите-ка, Кейти, мост через автостраду. Нам надо будет перейти её, когда стемнеет.

В тот вечер голубка вывела их к автостраде М4. Они залегли совсем близко от дороги; в ушах стоял рёв машин. Глубокой ночью они перешли её по мосту, на котором была табличка:

и увидели смутные очертания близлежащего городка. Так распрощались они с Долиной Белой Лошади и оказались среди меловых холмов.

Они проспали всё утро, но сон не был глубоким даже у Лабера. Пока погода была чудесная для их одиссеи, но лето уже давно закончилось, и подули восточные, сильные и холодные ветры.

Сквинтэму в особенности хотелось оказаться у тёплого камина. От долгого пути подушечки на лапах болели, и он стал более чем когда-либо резок.

К полудню они нашли себе приют в буковой рощице и немного передохнули. Потом они разделились, чтобы раздобыть еды.

Кейти полетела искать ещё нераспаханную стерню, собаки отправились за кроликами, а Сквинтэм — за мышами.

Он был в плохом настроении — из-за погоды, из-за боли в ногах, из-за того, что оказался втянутым во всё это предприятие. Сколько ещё придётся им скитаться, изо дня в день, изо дня в день! Надвигается зима, и нет никакой гарантии, что они когда-нибудь найдут этот дом под тростниковой крышей в маленькой деревне у подножия большого холма с этой треклятой Белой Лошадью, Но пути назад не было.

— Осточертели мне все эти белые лошади! — прошипел Сквинтэм и, сердясь, быстро пошёл по тропинке, похожей на туннель в подлеске.

Вдруг раздался резкий металлический щелчок, и жуткая боль пронзила заднюю лапу, такая внезапная и острая, что Сквинтэм громко закричал. Вероятно, если бы он не был столь сердит, он заметил бы или учуял западню, прикрытую опавшими листьями. Но, с другой стороны, если бы дурное настроение не побудило его чуть ли не бежать, он мог бы поставить лапу точно на ловушку, и тогда был бы намертво схвачен стальными зубьями.

Он едва задел её задней ногой, но в самое последнее мгновение пружина разрядилась, и теперь два пальца были крепко-накрепко зажаты.

Всё самообладание Сквинтэма, вся его житейская мудрость, его способность быть лидером и принимать решения мгновенно улетучились. Теперь он был лишь обезумевшим от боли и ужаса животным. Тремя свободными от капкана ногами он упирался изо всех сил, судорожно дёргался, пытаясь вырваться. Но цепкое чудовище капкан был ещё и прикручен толстой проволокой к крепкому колышку, глубоко всаженному в землю. Какое бы животное ни попалось, ему бы вырваться не удалось. Браконьеры, которые ставят эти гнусные устройства, ко всем безжалостны.

Сквинтэм стал пленником, обречённым на страдания и смерть. Примчавшиеся на его пронзительные вопли Лабер и Коллин нашли его лежащим на боку, он прерывисто дышал. Голубые глаза его, казалось, косили теперь больше, чем обычно. Он поднял на них тусклый взгляд.

— Помогите! Помогите мне! — вот всё, что он смог промяукать, и голос был как у истерзанного котёнка.

Положение было безнадежным. Собаки видели колышек, к которому была прикручена проволока, которая держала капкан, который защемил раздробленные и окровавленные пальцы. Они видели всё это и не представляли, как можно спасти Сквинтэма.

Тут послышался треск сухих веток, звук приближался, вскоре они почуяли запах человека. Он проверял свои капканы, услышал вопли и спешил разузнать, кто же попался.

Сквинтэм почуял его тоже и, превозмогая боль, осознал, что если он сейчас не вырвется, то это конец.

Того, кто ставит браконьерские капканы на кроликов, зайцев, на лис, барсуков, какой-то там кот не озаботит. Он просто размозжит ему голову палкой.

Страх придал Сквинтэму силы, и он сделал последнюю попытку. Он подался немного назад, а потом отчаянно рванулся вперёд.

Когда минуты две спустя браконьер подошёл к капкану, всё, что он увидел на окровавленных зубьях, было два тёмно-коричневых с острыми когтями кошачьих пальца.

С того самого первого приказа, который Сквинтэм прокричал ему в операционной Собачьего Приюта, Лабер привык слушаться кота. Сквинтэм был лидером, а другие должны были следовать решениям, которые он принимал.

Теперь всё стало иначе.

Лабер, замыкающий шествие, с тревогой посматривал на друга. Они хотели выбраться из этой буковой рощи как можно быстрее, но Сквинтэм ковылял с трудом, оставляя за собой капельки крови.