— Сейчас я вытру пистолет полотенцем.

— Бетани, что ты делаешь? — спросила я. Ужас мой нарастал с каждой минутой. Если он станет еще больше, то я потеряю сознание.

— Элисон, я тебе уже говорила. Я заставлю всех думать, что это ты меня убила, и тебя засадят в тюрьму на всю жизнь. Вот подожди, скоро тебя застанут около моего мертвого тела, особенно учитывая ту записку, которую я оставила дома.

— Какую записку?

— Там написано: «Дорогой папочка. Если ты будешь меня искать, то знай, мне позвонила Элисон Кофф и срочно попросила приехать к ней домой. Она страшно угрожала мне, и я решила, что лучше выполнить ее просьбу». Это должно сработать, как ты думаешь?

О, Господи! Прошу тебя, скажи, что все это мне снится. Что все это не происходит в реальности, а только снится мне в кошмарном сне.

— А теперь стой на месте и не шевелись, — приказала она и переложила пистолет из правой руки в левую. Затем она приставила пистолет к своей груди и посмотрела мне прямо в лицо.

— Бетани! Бетани! — закричала я. — Не делай этого! Умоляю, не спускай курок! — Она собиралась застрелиться на моих глазах, на моей кухне, не говоря уже о том, что ее кровь зальет весь мой прекрасный белый пол. — Бетани! Бетани! Прошу тебя!

Прежде чем она успела спустить курок, раздался стук в дверь кухни.

— Бетани! Открой! Это твой отец, — раздался голос за дверью.

Господи! Это был Элистер! Он пришел в Маплбарк! И воспользовался черным ходом!

— Папочка! — закричала Бетани.

Все еще прижимая пистолет к груди, она подбежала к двери и впустила сенатора Даунза. Он пришел не один. С ним вместе пожаловали детектив Звездный Мудак и еще несколько офицеров полиции.

— Все в порядке, дорогая. Отдай мне пистолет, — сказал Элистер, направляясь к дочери.

Бетани не пошевелилась. Никто не пошевелился.

— Давай, Бетани, дорогая моя. Я хочу, чтобы ты отдала мне пистолет, — попытался Элистер еще раз, но уже более настойчиво.

Она стояла, глядя на него пустыми глазами, и не отдавала пистолет.

— Бетани, Дорогая, ты не должна жертвовать собой ради меня. Твоя жизнь принадлежит Америке, — провозгласил Элистер. — Нашей прекрасной стране. Ради этой страны ты помогала мне, когда я работал в Сенате. Подумай, как разочаруется в нас весь американский народ, когда узнает, что нам пришлось прибегнуть к кровопролитию, чтобы решить наши маленькие проблемы.

Кровопролитие. Маленькие проблемы. Его речь привлекла все мое внимание. Подумать только, сенатор уговаривал свою свихнувшуюся дочь сдаться ради нашей прекрасной страны. Мне пришлось признать, что он великий актер.

— Давай, дорогая. Сделай это ради нашего народа. Пожалуйста. Прошу тебя. Вот, хорошая девочка, — сказал сенатор, нежно вынимая пистолет из ее руки. — Вот так. Так. Хорошо. Все хорошо.

Бетани наконец-то отдала пистолет. Я была спасена. Я буду жить, чтобы иметь возможность рассказать обо всем этом.

— Теперь можете увести ее, детектив, — обратился Элистер к Корзини.

Корзини. На него нельзя было смотреть без смеха. Все то время, пока он находился в моей кухне, я пыталась встретиться с ним взглядом, но он старательно избегал этого. Наверно, его очень беспокоило то, как шло его расследование.

— Бетани Даунз, — произнес Корзини, надевая на Бетани наручники. — У вас есть право хранить молчание…

Он зачитал ей гражданские права и вывел из дома.

— Мисс Кофф, нам понадобится ваше заявление, — сказал он, не глядя на меня.

— С удовольствием, — ответила я, радуясь, что все опасности, наконец, позади. — У вас или у меня?

— Один из офицеров примет ваше заявление прямо тут. Потом вам придется…

— Да, я знаю процедуру, детектив. Я приеду в участок, как только закончу дела дома, — сказала я. — Но сначала мне бы хотелось перекинуться парой слов с сенатором Даунзом.

Элистер поднял одну бровь и улыбнулся мне.

— Чем могу быть вам полезен, дорогая? — вежливо осведомился он, как будто ничего особенного не случилось.

— Не могли бы вы присесть на минутку? — спросила я.

— Дорогая, я должен ехать с моей…

— Сенатор, вы ведь не хотите, чтобы я рассказала журналистам о том, что было в книге Мелани Молоуни, не так ли?

Он моргнул.

— Ну, я…

— Присядьте, сенатор.

Он взял один из стульев и сел. Я осталась стоять.

— Хороший у вас дом, — сказал он, оглядывая помещение.