– Я не верю в то, что Ищенко сам повесился, – сказал Федор, тем самым, вызвав у полковника раздражение. Взгляд начальника сделался строгим.

– Тьфу ты, мать твою! Опять ты за свое, – проговорил Васильков, положив на стол перед майором свои здоровенные ручищи, как боксер, который жаждал напугать кулаками противника. – Не пойму я тебя, Федор Николаич. Чего ты откопать хочешь? Одной проблемой меньше стало. Теперь вам не надо возиться с допросами убийцы…

– Подозреваемого, – поправил Федор полковника.

Васильков вздохнул. Замечание Туманова не понравилось ему. Особенно в присутствие Грека с Ваняшиным. Пришлось принять оговорку.

– Правильно. Подозреваемого, – согласился Васильков, но от своего не отступил. – И вы после его смерти, можете в полном объеме переключиться на поиски другого преступника. Не забывайте, теперь у вас уже три трупа.

– С Ищенко – четыре, товарищ полковник, – уточнил Туманов и заметил на себе гневный взгляд начальника. Принципиальность для него не в почете.

– Знаешь, майор, упрямство не слишком хорошее качество, – сказал Васильков, поднимаясь со стула, и уже перед тем, как выйти из кабинета Федора Туманова, добавил: – Советую с этим делом не тянуть. О результатах докладывать мне ежедневно. – И вышел.

С минуту после его ухода в кабинете было тихо. Федор опустил глаза, делая вид, будто внимательно изучает протокол допроса Ищенко. Грек с Ваняшиным молча смотрели на него, выжидая, что майор скажет.

– Ну, у кого, какие соображения? – спросил Федор, посмотрев на Грека с Ваняшиным. Лейтенант отмолчался, а Грек сказал, в невеселом раздумье:

– Знаешь, Николаич, с начальством спорить, все равно, что против ветра ссать.

– Ты это к чему, Грек? – нахмурился Федор, хотя и прекрасно понял, что этим замечанием хотел выразить Грек.

– А к тому, что я понял ход твоих мыслей. Ты ведь сам сказал, что не веришь в самоубийство Ищенко? – спросил Грек.

Федор отрицательно покачал головой.

– Зачем ему кончать жизнь самоубийством? – спросил Федор.

– От безысходности, – не упустил ответить Грек, принимая сторону полковника Василькова. – Предположим, я говорю, предположим, он и в самом деле не убивал своего шефа Розовского. Но он знает, все улики против него. Отсюда и безысходность. И как следствие – самоубийство.

Федор пристально взглянул в черные глаза капитана.

– Скажи, Грек, ты сам веришь в то, что Ищенко – убийца? – спросил майор.

– Верю, – не моргнув глазом, ответил Грек. – Потому что улики, неоспоримая вещь. А они указывают на то, что Ищенко – убийца. Поэтому, я верю.

Теперь Федор посмотрел на Ваняшина.

– Леша, а ты? – спросил майор у лейтенанта.

– Федор Николаич, я, вообще-то, согласен с Греком, – сказал Ваняшин, хотя сказанное прозвучало и не очень уверенно. Капитан Грек благодарно взглянул на молодого своего коллегу. Наконец-то этого молокососа осенило, что Сан Саныч Грек никогда не ошибается. И подумав об этом, Грек даже послал Ваняшину улыбку.

– Ведь улики указывают на Ищенко… – напомнил лейтенант.

Федор помнил про улики, поэтому тут же кивнул.

– Все правильно. Улики, неоспоримая вещь. Согласен, – сказал он. – Но может быть, вы хотите услышать и мое мнение? – спросил Туманов.

Грек ничего не сказал на это. О мнение майора он догадывался, потому и промолчал. За них обоих ответил Ваняшин:

– Хотим.

– Мое мнение такое, что в некоторых случаях надо верить не уликам, а, все-таки, человеку. Ведь тот же Ищенко, ни разу не судим. Даже по административке не привлекался. И вдруг – убийца? Нелепица, да и только. Поэтому сейчас мы сделаем так. Вы с Греком поедите по адресам. Надо выяснить все об тех убитых парнях. Как они жили, на какие средства. На кого работали? В общем, все. Вечером встречаемся здесь в моем кабинете. А я поеду в следственный изолятор и попытаюсь разобраться в своих сомнениях. Вопросы есть? – спросил Туманов, глянув сначала на Грека, потом на лейтенанта и расценив их молчание, как готовность к выполнению поставленной задачи, сказал: – Тогда, вперед. Отступать нам некуда.

Дежурный следственного изолятора, невысокого роста майор с усталым лицом, узнав цель визита Туманова, только вздохнул.

– Да чего там смотреть? – сказал он, желая отговорить сыщика от лишних хлопот. – Приезжали тут уже, смотрели. Из прокуратуры были.

Но Федор проявил настойчивость, и дежурный связался с начальником тюрьмы. Получив от него разрешение, вежливо попросил Федора сдать оружие, после чего открыл перед ним решетчатую дверь служебного входа.

– Порядок у нас такой, что с оружием сюда нельзя, – сказал майор в оправдание своих действий, хотя возражений у Туманова не было.

Для начала дежурный повел Туманова в тюремную больницу, где еще находилось тело Ищенко. Сам майор подходить к каталке, на которой лежал труп Ищенко, накрытый простыней, не захотел. Махнув рукой, сказал:

– Я уже с утра достаточно насмотрелся на него. А вы посмотрите, коли охота. Не зря же мы пришли сюда.

Федор внимательно осмотрел труп. Впрочем, в одиночестве осматривать ему не пришлось. Врач тюремной больницы неотступно ходил за Федором по пятам. И стоило Туманову достать из кармана маленький фотоаппарат, он цепко повис у Федора на руке.