– Слушай, лучше не доставай меня сейчас, – посоветовал Гвоздь. – Делай, что я тебе скажу. И не доставай. А то пожалеешь, – прозвучало угрожающе.

Юля подошла к веранде, отперла ключом дверь.

Гвоздь деловито вошел на веранду, держа, отобранный у курьера дипломат в руке. Следом вошла и Юля. Парни с Курьером остались на улице. О чем они там разговаривали, Юля не прислушивалась, потому что все ее внимание сейчас было приковано к дипломату.

Гвоздь положил его на стол. Открыл крышку, и Юле едва не сделалось дурно от увиденного. Ну разве может быть такое? Столько денег.

Дипломат оказался битком набит пачками сто долларовых купюр.

Юля ахнула, забыв обо всем. А Гвоздь стоял рядом и улыбался.

– Сколько здесь? – спросила Юля, пытаясь определить на глаз сумму.

Гвоздь захлопнул крышку, чтобы Юлю окончательно не охватило безумие. Вид такого количества денег на всех действует по-разному. Судя по расширенным зрачкам девушки, на нее они подействовали не очень хорошо. И что будет, когда она узнает о действительной сумме.

– Здесь три миллиона, – ответил Гвоздь, оставляя, дипломат на столе.

– Три миллиона, – автоматически повторила Юля, почувствовав в голове легкое помутнение. Воображение стало рисовать радужные картины безбедного будущего, окажись эти все деньги у нее. Такого количества денег Юля никогда раньше не видела и потому, как загипнотизированная повторяла одну и ту же фразу:

– Три миллиона долларов.

Вот они лежат в этом здоровенном дипломате ровными стопками. К ним можно протянуть руку. Можно их потрогать. Но они никогда не станут ее.

И Юля заплакала.

Гвоздь посмотрел на нее и спросил нахмурившись:

– Что с тобой?

Юля покрутила головой, размазывая ладошками по лицу слезы.

– Ничего, – ответила она и отвернулась от дипломата. Видеть его не могла.

Гвоздь понимающе кивнул.

– Ну ладно. Тогда ты побудь пока тут. А я сейчас, – сказал он и вышел.

Оставшись одна, Юля покосилась на дипломат. Если бы у нее была возможность схватить его и убежать, она бы не раздумывая, сделала это. Но такой возможности у нее не было. И чтобы отвлечься от дурных мыслей, она принялась разглядывать цветы, стоящие в горшочках в цветнике. Не думала, что ее шеф большой эстет. Оказывается, как все-таки мало она знает его. Всегда считала, что коварство и прекрасное не могут ужиться в одном человеке. Получается, что она ошибалась.

Внезапный шум, послышавшийся за окном из глубины сада, заставил ее отвлечься от всех мыслей. Показалось, будто бы вскрикнул кто-то.

Юля испуганно оглянулась на темный коридор. Гвоздь запретил ей зажигать в доме свет, чтобы не привлекать внимания соседей. Ей стало страшно оставаться одной в незнакомом доме. Лучше уж она подождет Гвоздя сидя на крылечке.

Она подошла к двери и только протянула руку, чтобы ее открыть, как дверь сама открылась, и она столкнулась с Гвоздем. Ойкнула от неожиданности.

Гвоздь втолкнул ее обратно на веранду.

– Ты куда это собралась, подруга?

– Я? Я хотела выйти. Мне страшно тут одной. Там кто-то закричал, – кивнула Юля на окна, потом посмотрела на Гвоздя и заметила, что руки у того в крови. – Ой, Аркаша. Что с тобой случилось?

Гвоздь с недовольством глянул на нее.

– Не ори, как дура. Успокойся.

– Но у тебя руки в крови, – проговорила Юля это так, словно случилось что-то необычное. Хотя, похоже, сам Гвоздь был на этот счет иного мнения. Сказал, не скрывая раздражения:

– У этого козла Виктора оказался нож. Задел меня маленько. – Он схватил висевший на спинке кресла женский халат, вытер об него руки, посмотрел на Юлю. – Вот что, детка. Сейчас тебя отвезут домой. Дальше мы тут сами…

Юля молча смотрела на Гвоздя, и видно ее взгляд не понравился ему.

– Ну что ты на меня пялишься так? Поезжай. Свое дело ты сделала. Оставаться тебе тут не за чем. Увидимся завтра. – Он подошел и небрежно поцеловал Юлю в лоб. Потом проводил до ворот, наказав своему водителю отвезти Юлю домой, и потом вернуться сюда.

– Значит, что там было потом, вы не знаете? – спросил Туманов сидящую перед ним девушку. Причем, теперь Юля вела себя довольно раскованно, сидела в непринужденной позе, положив, ногу на ногу и ее короткая юбка, превратилась в узкую полоску, едва скрывавшую ажурные трусики.

Услышав вопрос майора, девушка равнодушно пожала плечами.

– Нет. Я лишь могу догадываться, куда делся курьер. Приехав домой, я не успела даже принять душ, как мне вдруг позвонил Гвоздь. Весь взбешенный. Страшно ругался. Сказал, что пока они возились с Курьером, лежащий на столе дипломат с долларами куда-то пропал. Спросил у меня, не заметила ли я ничего подозрительного. Я, естественно, не заметила. Да и как там можно что-то заметить? Домина огромный. А территория вокруг него такая, что заблудиться можно. Возможно, там и был кто-то, но лично я не видела никого. Так и сказала Гвоздю. Через день вернулся Розовский. Отдохнувший. Посвежевший. Но когда узнал от Гвоздя, что дипломат с деньгами пропал, его чуть не хватил паралич. Он не верил Гвоздю, что кто-то вот так просто похитил у них дипломат с тремя миллионами долларов. А тут еще каждый день ему поступали по поводу пропавшего курьера звонки. Прибалты требовали немедленно разобраться, куда он делся и где деньги, – проговорила Юля, потянувшись к пачке за другой сигаретой.