Пока быть обаятельным не получалось. Ему придется взять себя в руки.

— Ты хотела есть, так давай есть, — раскрывая меню, выпалил он.

Так он не продвинется к победе ни на шаг. Лили грозно взглянула на него через стол, расправив плечи, отчего ее грудь подалась вперед.

— Я тебе не позволю… — холодно произнесла она и собралась встать.

Менеджер поспешил ей на помощь, но Трэвис бросил в его сторону взгляд, в котором ясно читалось: «Если ты сделаешь еще хоть шаг, скажешь «прощай» своему мужскому достоинству и всему, что к нему прилагается».

Мужчина замер на полпути.

Трэвис закрыл меню.

— Чего ты мне не позволишь? — спросил он в тон ей.

Он ругал себя, но ничего не мог поделать, так сильно она его разозлила.

— Я не позволю тебе испортить мне впечатление от Италии, — ответила она, и в ее голосе был слышен арктический холод.

Он открыл было рот, чтобы возразить, но понял, что этим только усугубит ситуацию, поэтому счел благоразумным воздержаться от перепалки.

— Я не знаю, что тебя не устраивает во мне, Трэвис, — сказала она, сложив руки на столе, и ее грудь всколыхнулась.

Он попытался сконцентрироваться на сути ее слов, но ему это слабо удавалось. Ее соски манили его.

— Я не знаю, что тебя возмущает, но я не позволю больше относиться ко мне так, словно я низшая форма жизни.

Ее обвинения вернули его к реальности. Она пыталась представить его этаким мусором. Все поплыло у него перед глазами, когда она продолжила:

— Я не шутила, когда сказала, что сыта по горло твоим отношением ко мне. Может, я и согласилась жить с тобой в одном номере ближайшие пять дней, но я не намерена молча смотреть, как ты хочешь испортить один из самых восхитительных вечеров.

— Прости меня.

Он и сам не понял, как эти слова сорвались с его губ. Лили не могла прийти в себя от услышанного, но она хотя бы замолчала и перестала обвинять его во всех смертных грехах. Легче попросить прощения, чем принимать подобные обвинения.

«Неужели я и вправду относился к ней с пренебрежением?»

— Мне очень жаль, Лили, — сказал он, убеждая ее не покидать его. — Я обещаю, что это больше не повторится. Просто все эти мужчины так откровенно пялятся на тебя, когда ты в этом платье. Я не могу вынести того, что у них на уме…

— Неужели?

Лили оглянулась вокруг, и в ее взгляде читалось искреннее изумление.

Трэвис вздохнул с облегчением. Он сумел отвлечь ее от своей персоны. Он повторил:

— Все до единого, Лили.

Она откинулась на спинку стула, прикусив губу, все еще не веря тому, что услышала.

— Но кто?

«Слава Богу, что она хотя бы решила остаться», — подумал он. Он кивнул на менеджера, потом на другого мужчину, а потом махнул рукой и сказал:

— Да почти все. Все мужчины в этом зале хотели бы сорвать с тебя это платье. Как только ты вошла, они думают лишь о том, что твоя грудь может подарить самое большое наслаждение, а твои ноги созданы для изысканных ласк.

— Хорошо, Трэвис, — ответила Лили, и ее лицо раскраснелось, а глаза заблестели. — Не надо больше ничего говорить. Давай поужинаем, а потом отправимся спать, потому что завтра у нас много работы.

Трэвис наблюдал за тем, как она открыла меню. Что стало причиной столь разительной перемены в ее поведении? Любая другая женщина купалась бы в том внимании, которое ей уделяли. Но Лили, казалось, не знала, что ей делать. Ему лучше помолчать; однако он не смог себя сдерживать, поэтому наклонился через стол и взял ее за руку.

— Разве получать внимание — это так плохо?

Он и сам не мог понять, какую цель преследует, когда говорит Лили такое.

Лили посмотрела на его руку и неуверенно заморгала.

— Всю жизнь я хотела быть невидимой, — мягко сказала она. — Нет, — поправила она себя, и ее пронзила боль. — Всю жизнь я была невидимой. Кто захочет общаться с какой-то толстухой? Ну, разве только для того, чтобы сказать в ее адрес очередную гадость.

— Лили, но ты не толстая, — сказал Трэвис, и вдруг до него дошло, что он говорит это не для того, чтобы успокоить ее, а потому, что действительно так считает.

Она убрала руку.

— Я приказывала тебе не смеяться надо мной. Почему ты не послушал меня? — она говорила умоляющим тоном.

Трэвис покачал головой.

— Но я говорю серьезно, Лили. Ты в моих глазах настоящая красавица.

— Ладно, замяли, — сказала она, и он услышал, какого труда ей стоит не расплакаться прямо за столом.

В этот момент начал играть оркестр, и Трэвис решил, что есть только один способ снять напряжение. Он встал и протянул ей руку.