Шрифт:
— Ох уж этот Интернет! — улыбнулась Татьяна Георгиевна. — И почему же Михаил Вениаминович мясник? Что пишут?
— Пишут, что деньги берёт, а сам грубый и больше ни разу в палату не заходит. Рыжая нямка написала, что у неё после родов кровотечение было, она Михаилу Вениаминовичу написала sms-ку, а он даже не ответил. И чистил её другой врач, кто-то из послеродового. И что вообще он не только грубый, но и халат у него грязный, и он всё время как бы сморкается, харкается и всё время, простите, яйца чешет…
— Кто-кто написала? — автоматически переспросила Татьяна Георгиевна.
— Рыжая нямка. Ну, никнейм такой. Вообще-то она Катя.
— Понятно.
А про Михаила Вениаминовича всё было понятно давным-давно.
Он был каким-то родственником Елизаветы Петровны. И выкинуть его из отделения не представлялось возможным. По той же причине — родства с профессором — Семён Ильич иногда подписывал контракты, которые Михаил Вениаминович приводил «на себя». Но тут сегодня, слава богу, она, Татьяна Георгиевна, царь и бог. А Михаил Вениаминович — всего лишь дежурный врач отделения обсервации. Девочка поступила по «Скорой». Денег у неё на контракт нет. У этой девочки вообще денег нет. И муж у неё какой-нибудь мальчик-палочка. Перепуганный, бледненький, курит под приёмом. Зато никнейм наверняка типа Demon@da. «Вася», одним словом. Не то, что этот противный сноб Степан Михайлович, зажавший на контракт. Такие и рассчитываться не слишком спешат. Ну да у Марго не забалуешь. Она своего «блатного клиента» в железном кулаке держит. Никто не уйдёт обиженным.
— Не волнуйтесь, Анечка. Я тут сегодня всю ночь.
— Так вы примете у меня роды?! — обрадовалась юная Анечка, мужественно передыхая схватку. — Круто! А я про вас хорошее на нашем форуме напишу. У нас так принято — писать отчёты про роды.
— Делать вам явно нечего, раз отчёты есть время писать после родов… Разумеется, приму, не волнуйтесь.
— Ой, мы вас отблагодарим!
— Не стоит, Аня.
— О вас так хорошо отзываются на форумах! — снова завела она шарманку. — И девочки друг у друга спрашивают, сколько вы берёте, и все довольны, говорят, что вы никогда не называете сумм, кто сколько даст…
— Аня, идите в предродовую. Хочется лежать — лежите. Хочется ходить — ходите. Если что — все здесь.
Очень хотелось узнать, что же ещё пишут о ней в том Интернете. Но Татьяну Георгиевну жутко взбесило вот это «кто сколько даёт». Как будто о побирушке речь, а не о враче высшей квалификационной категории. Всё это интернетовское new age чуть что — сразу кивает: «А у них в Америке!..» А у них в Америке врач — белый человек. С приличным белым годовым доходом. Да, страховка на риски в акушерстве дорогая, но она того стоит. «А у них в Америке», живи она в Нью-Йорке, так с её опытом в ремесле давно бы уже квартиру на Ист-сайд купила, ту-бедрум, сри-басрум. А то и вовсе — в Вест. А тут «сама» однушку приобрела. Подвиг. Экономический, блин, прорыв. Чего замуж не пошла? А куда в той однушке в приличном районе муж поместится? Не говоря уже о детях. За счастье жить не в Бирюлёво рассчитываешься квартирой в приличном районе, размером с дворницкую. Зато вполне по ценам Вест-сайда. Москва, ага. «— Вы где живёте? — В Чайна-тауне! — Как же вас, приличную белую женщину, занесло в Чайна-таун?!» — вспомнила Татьяна Георгиевна свой забавный диалог с акушером-гинекологом из Нью-Йорка. Дело было в Сиднее. Никак профессор Елизавета Петровна не могла забыть, что Татьяна Георгиевна полетела на FIGO [8] . Мало того, что забыть не могла, так у профессорши псевдореминисценции [9] начались. Вот уже сколько лет визжит, что Татьяна Георгиевна попала туда благодаря её усилиям. Как же! Благодаря своим. Причём — в койке начмеда. Сёма её с собой взял, чтобы оторваться на оупен-эйре. Вдали от жены и деток. Зачем ей эти отношения? Уже давным-давно всё по инерции. Всё реже и реже… Ночная жизнь, мешанина из обрывков дум. Порядочные жёны и матери все по койкам уже почивают. Говорят, чем тише спишь, тем дальше выглядишь. Интересно, на что она сейчас похожа в зеркале? Лучше не смотреть… Квартиры, блин. «У них в Америке…» Про машины лучше вообще промолчать. Даже в мыслях. Надо бы как-то набрать своё ФИО в Интернете. Почитать, что дамы пишут. Как-то… Как-нибудь потом. Когда время будет…
8
FIGO — международная федерация акушеров-гинекологов. Съезды FIGO проводятся в разных странах мира, преимущественно цивилизованных.
9
Псевдореминисценции — изменённые, ложные воспоминания. Конфабуляции — воспоминания о том, чего не было.
— Когда вы уже, наконец, посмотрите Юлю?! — подошёл кряжистый мужик к Татьяне Георгиевне.
Ох, как она не любила эти требовательные директивные нотки! Да перед любой Анечкой она уже безо всяких денег расстелется. Исключительно за тёплое отношение и веру. Доброе слово и акушеру-гинекологу приятно!
— Тогда, когда, наконец, запишу историю. Не волнуйтесь вы за свою Юлию. У неё родовая деятельность ещё нерегулярная. Маргарита Андреевна, положите девочку на кресло! — негромко крикнула она старшей акушерке. Та сидела в предродовой, на краешке койки, и шептала Юле нежные слова, и гладила по животу… Отрабатывала грядущий гонорар, засранка. То, что Маргарита Андреевна профессионал экстра-класса и таких акушерок уже днём с огнём — то им плевать. А вот за эти «пузики-лапочки»…
— Мы готовы, Татьяна Георгиевна!
Ага. А ещё за это «мы». «Нас тошнит», «нам больно», «мы хотим по-большому!». Не тошнит Маргошу. И не больно ей. И свои физиологические желания она давно вслух не озвучивает. Но знает струнки, лиса, ох знает…
Татьяна Георгиевна пошла в смотровую.
Стандартная процедура. Надеть перчатки. Обработать наружные половые органы дезинфицирующим раствором. Внутреннее акушерское исследование…
— Ой, больно-больно-больно!!! — капризно загундосила роженица. Кряжистый Степан Михайлович, стоящий тут же и заглядывающий под руки, поморщился.
— Вы аккуратней там!
— Мои два пальца, Степан Михайлович, тоньше вашего полового члена! — рявкнула Татьяна Георгиевна. — Надеюсь, что тоньше! — не удержалась она от ехидства. Да, грубо. Нет, ну а какого чёрта тут совать голову чуть не в… Дома не насовался? — Степан Михайлович, или вы мне доверяете безоговорочно, или даёте советы. Или вы и правда полагаете, что за столько лет работы я не научилась делать то, что делаю, — аккуратно? Отойдите, пожалуйста. А ещё лучше — выйдите в коридор. Вы партнёр по родам жене. А не военный советник гражданскому врачу. Понимаете? Вы тут не для того, чтобы контролировать мою работу, а для того, чтобы ей, — она ткнула подбородком в кряхтящую Юлию, — было легче.
— Хорошо! — раздражённо буркнул Степан Михайлович. — Я выйду!
— Вот и прекрасно!.. Юля, расслабьтесь, пожалуйста!.. Так. Хорошо. Маргарита Андреевна, подайте мне пулёвку.
Старшая акушерка обсервации мигом подала инструмент и даже бровью не повела, не то что вопросов задавать не стала. Только глянула слегка вопросительно на подругу.
— У вас, Юля, не краевое предлежание плаценты, а боковое [10] . Открытие у вас уже четыре сантиметра, несмотря на нерегулярные схватки. Вы понимаете меня, да?
10
Неполное предлежание плаценты разделяют на краевое и боковое предлежание. При краевом нижний край плаценты находят на уровне края внутреннего зева. При боковом — край плаценты частично перекрывает внутренний зев. Наряду с плацентой в обоих случаях определяются плодные оболочки. Клинически вариант предлежания плаценты можно определить только при раскрытии маточного зева на четыре-пять сантиметров. Поэтому отличить краевое от бокового можно непосредственно в родах.