— Роберт, не сочиняй, ничего этого не было, и ты это прекрасно знаешь, — миролюбиво произнес Адам.

— Да пусть думает что хочет, — усмехнулась Кэтрин. — Как бы то ни было, а нам с вами какое-то время лучше не встречаться. От греха, знаете ли.

— Мы теперь накрепко друг с другом повязаны. До гроба, — возразил Адам. — Впрочем, ты права. Лучше пока пожить врозь. Какое счастье, что у нас скоро выпускной… Я, наверно, заморожу наш театральный проект с Ньютоном. Хватит нам баловаться… с огнем.

— Адам, не говори ерунды! — фыркнул Роберт.

— Ерунда?.. Как знать, как знать…

Роберт строго взглянул в непроницаемые глаза друга и почувствовал, как в глубине души вновь зашевелился страх. Его рациональная, сугубо материалистическая психика затрещала по всем швам… Она вдруг показалась ему жалкой ширмочкой, за которой таилось нечто более значительное… глубокое и непостижимое…

Он провел ладонью по лбу, пытаясь прийти в себя. Нет, в этом лучше не копаться. Пользы ноль, а вреда — хоть отбавляй. Прецедент, так сказать, уже есть. Родители правильно поступали, что всячески ограждали его от мистики и приучали к строгому, рациональному мышлению и научному или житейскому объяснению всего, что его окружало в жизни. Так безопаснее…

— В общем, дружище, верь во что хочешь, — с доброй улыбкой произнес Адам. — А не хочешь — не верь. Но может наступить время, когда твоя тайная сила… скажем так, потребуется. Придет время великих испытаний и смертельной опасности… И тогда тебя призовут. Обещай мне сейчас, что, когда это случится, ты наконец поверишь.

Роберт глянул на него, потом на Кэтрин, потом вновь уставился в свою чашку с кофе.

— Я ничего обещать не буду… — угрюмо проговорил он.

Кэтрин вновь похлопала его по плечу. Она сегодня была так красива, так притягательна.

— Ты показал себя настоящим героем, Роберт, — сказала она. — И стал рыцарем моего сердца.

Роберт поймал ее руку, поднес к лицу и коснулся кончиков пальцев поцелуем.

— Мне пора, ребята, — твердо произнес он, поднимаясь и протягивая Адаму руку. — Мне пора.

Нью-Йорк,

26 августа 2004 года

Роберт вышел из квартиры и стал спускаться по лестнице. Телефон он не выпускал из рук, готовый в любой момент ответить на звонок. Оказавшись на улице, он вдохнул тяжелый, напоенный грязной городской росой воздух. Не прошло и пяти минут, как он уже прилично взмок, шагая по Гринвич-стрит и ожидая момента, когда телефон поймает сигнал спутника. На часах было половина четвертого.

Телефон пискнул, регистрируя входящий звонок. Роберт нажал «ответить» и услышал в наушниках лишь скрип статических разрядов.

— Терри? Это ты?

Молчание.

— Я не буду выключать, хорошо?

Звук в наушниках чуть изменился. На секунду Роберту показалось, что он услышал чье-то дыхание.

— Эй! Отзовитесь!

В этот момент телефон начал принимать сигнал со спутника. На экране возник маленький человечек, стоявший на крошечном глобусе. Над его головой мигали четыре микроскопических светлячка-спутника.

«Поиск…» — металлическим голосом произнес телефон.

Из головы гуманоида к спутникам устремились пунктирные линии, которые по мере установления соединения превращались в сплошные.

— Сколько еще ждать? — нетерпеливо буркнул Роберт.

Словно бы в ответ на этот вопрос наушники отозвались новым статическим скрипом. Через несколько минут телефон вновь пискнул, а на экране возникла надпись:

Роберт задал опцию:

Появилась стрелка, и он наконец двинулся в указываемом ею юго-восточном направлении. Зажглась надпись:

Роберт прошагал по тенистой западной стороне Гринвич-стрит до поворота на Кристофер-стрит, где свернул налево и наконец добрался до Девятой линии нью-йоркской подземки. Через несколько минут после того, как он пересек Гудзон-стрит, в наушниках вдруг раздался женский голос:

— Привет, Роберт. Это я. Ты меня слышишь?

— Ну…

— Отлично. С этого момента я буду тебе помогать. Считай, что я прикрываю тебя с тыла.

— Каким образом?

— Мне трудно будет объяснить, а тебе — нелегко понять. Просто прими как данность, что я вижу тебя и то, что тебя окружает в данный момент.