Сара ни за что не поверила бы, что ее пациентка Кэтрин видела и пережила в своей жизни такое, что большинству людей и не снилось. Что она была непревзойденным мастером лжи, обмана, шантажа и — предательства… Что она, как никто, умела манипулировать людьми, пользоваться ими — чтобы потом просто выбросить на помойку…

У Кэтрин была прямая связь с миром, о существовании которого Сара и не догадывалась.

На самом деле Кэтрин очень утомляли эти сеансы психотерапии, однако она исправно продолжала посещать их вот уже три месяца, чтобы не волновать Роберта. Иногда они ходили к Саре вместе. Кэтрин трепетно заботилась о душевном равновесии своего мужа — она давным-давно дала себе клятву, что будет защищать и оберегать Роберта до тех пор, пока его не призовут, пока не наступит его время. И часто ей приходилось таиться, лгать ему… Но все это делалось ради его же блага.

Она вздрогнула от неожиданно ворвавшегося в ее размышления телефонного звонка, подошла к аппарату, сняла трубку и молча выслушала все, что ей сказал Сторож.

Потом она еще с полминуты слушала гулкие гудки и тупо смотрела прямо перед собой. «Охота началась, — сказал Сторож. — Роберт вступил в контакт с Терри и встал на путь испытаний. Он вскрыл первый тайник, и ему пришлось вступить в первую схватку со Злом». Впрочем, Кэтрин уже знала об этом… Она видела это… Сторож дал ей понять, что, если ее душу отягощают какие-то сомнения, у нее есть последний шанс признаться в этом.

Кэтрин не знала сомнений и наконец получила тот приказ, которого так долго ждала. Она знала, что ей теперь нужно делать.

Она вышла из состояния летаргической дремы, и ее охватила жажда действий.

Кэтрин оставила Роберту записку, объясняющую ее отсутствие. Она знала, что эта записка спровоцирует его на дальнейшие — нужные — шаги. После этого она ушла из дому.

Нью-Йорк,

26 августа 2004 года

Промокая окровавленный рот носовым платком, зажатым в дрожащей руке, Роберт быстро пересек платформу станции «Чамберс-стрит». Он был счастлив, что на него никто не обращал особенного внимания. Через несколько минут он был уже на подземной автостоянке, где утром — ему казалось, что это было в прошлой жизни, — оставил свою машину. Запершись в ней, он наконец вновь почувствовал себя человеком, а не прокаженным, и сразу же взял курс на туннель Линкольна.

На часах было шесть вечера.

В горле пересохло, его мучила страшная изжога. Дальнейшее одиночество было невыносимо, ему хотелось как можно скорее оказаться дома, рядом с Кэтрин.

Телефон он выключил и запрятал в самый дальний карман. Он ни о чем не думал и полностью сосредоточился на лавировании в потоках машин. Никаких мыслей, никаких переживаний — ничего.

Его отрешенному спокойствию был положен конец в тот момент, когда чей-то грузовичок нахально подрезал его на одной из улиц. Роберт ударил по тормозам и тут же услышал сзади негодующие гудки. Сердце проснулось и забилось в груди загнанной птицей. Ему вновь захотелось схватить кого-нибудь за горло и бить затылком об асфальт до тех пор, пока не будет слышен хруст проломленного черепа.

«Господи… что со мной, что со мной…»

Он изо всех сил саданул кулаком по баранке. Затем еще раз. Потом попытался выровнять дыхание. Вот и туннель… Тут нельзя бесноваться — обязательно кого-нибудь заденешь, и тогда домой попадешь уже не скоро. Успокоиться, успокоиться… Дышать глубоко и ровно… Глубоко и ровно…

Чудом, просто чудом ему удалось добраться до Нью-Джерси и не убить никого по дороге.

Роберт свернул у местного ресторанчика «Тик-так» и заказал себе кофе и сандвич. Вокруг него было царство зеркал и хрома. Ему показалось, что его запихнули в двигатель новенькой большегрузной машины.

Выпив кофе, он не удержался и заказал пинту пива, а потом включил телефон и, перед тем как набрать номер Кэтрин, на несколько мгновений зажмурился и попытался придумать, что ей сказать. Так ничего и не выдумав, он позвонил и вновь нарвался на автоответчик. Только на сей раз не сразу повесил трубку, а сообщил, что подъезжает к дому и что с ним все в полном порядке.

Он уставился в свое пиво и незаметно для себя заснул прямо в кресле. Роберт мирно дремал до тех пор, пока его не растолкала официантка, требовавшая оплаты счета. Доковыляв до машины и закрывшись в ней, он понял, что приехал… В следующее мгновение он вновь отключился.

Отпирая дверь своим ключом, он пытался лихорадочно придумать объяснение своему виду, особенно распухшим губе и переносице. Мысли метались, мозг предлагал причины одну бредовее другой. Что сказать Кэтрин? Чего ни в коем случае не говорить?

Но ее не оказалось дома. Роберт нашел на кухне лишь записку:

Роберт тупо перечитывал записку снова и снова.

Кэтрин и раньше проделывала подобные фокусы: уезжала на весь день в кино, в ресторан или еще куда. Потом она говорила, что действительно была одна, и Роберт ей верил, потому что в итоге Кэтрин всегда возвращалась.

В такие дни он чувствовал себя ужасно беспомощным. Кэтрин возвращалась, только когда сама этого хотела, и он не знал, как гарантировать ее возвращение.

Нет, он не переживал за нее, как обычно переживают за жену, которая поздно приходит с работы. Она не даст себя в обиду, с ней ничего не случится. Просто он боялся, что однажды она возьмет и не вернется.