Магия театра (сборник)
Книга «Магия театра» писателей Марины и Сергея Дяченко — уникальна. Это не просто авторский сборник повестей, посвященных театру. Речь идет о произведениях, где главные герои — театр или люди театра — представлены в парадоксальном, мистическом ключе. Такой сборник появляется впервые! Сюда же включена пьеса «Последний Дон Кихот». Книга предназначена для любителей современной психологической прозы и ценителей театра.
Объяснение в любви
(авторское предисловие)
Театр — наше обручальное кольцо. Наш крестный отец.
Марина закончила Театральный институт в Киеве, она актриса театра и кино. Сергей был ученым, занимался психиатрией и генетикой, но бросил докторскую диссертацию и поступил на сценарный факультет ВГИКа в Москве. Стал профессиональным писателем и сценаристом. В 1991 году он увидел на сцене юную Марину и понял, что не сможет жить без нее. Чтобы познакомиться, он написал пьесу и предложил ей роль. Роль она отвергла, но знакомство состоялось. А вскоре и свадьба. С тех пор пролетело много лет. Написаны двадцать четыре романа, десятки повестей и рассказов. Марина ушла из театра, но душа ее там осталась, как и память о запахе кулис. Каждый день, работая у компьютера, Марина проживает жизнь своих героев, обсуждая с мужем нюансы их психологии и переплетение судеб. Это соавторство — монотеатр, где Сергей — режиссер, а Марина — актриса.
Фридрих Шиллер как-то сказал: «Все то, что чувствует наша душа в виде смутных, неясных ощущений, театр преподносит нам в громких словах и ярких образах, сила которых поражает нас». Нам понятно, о чем эти слова. Мы стремимся ощутить драматургический замысел судьбы в череде, казалось бы, случайных событий. Стараемся постичь суть того, что скрывается за занавесом наших представлений о жизни.
Некоторые наши книги прямо связаны с театром. В романе «Пещера» главный герой — режиссер, постановщик спектакля, перевернувшего устои общества. Одна из героинь романа «Преемник» — актриса бродячего театра, и многими поворотами сюжет обязан ее таланту.
В сборнике представлены повести «Кон», «Эмма и Сфинкс», «Парусная птица», рассказ «Лунный пейзаж» — прямо связанные тайной и мистикой закулисья. Здесь же — пьеса «Последний Дон Кихот». Она написана в жанре «м-реализма» и готовится к постановке в одном из московских театров. Завершает книгу сказка «Театральный роман», которую мы написали для дочери Анастасии. Мы будем рады, если вы прочтете историю о Таракане и Букашке, о великой силе искусства — и улыбнетесь. И это тоже наше объяснение нашей странной, иррациональной любви к Театру.
Кон
Повесть
— Меня зовут Тимур Тимьянов.
Тишина. Полумрак большого пустынного холла; за невысокой стойкой угадывались очертания никелированных вешалок для одежды — старомодных растопыренных стоек, в наготе своей напоминавших осеннюю рощицу.
— Я пришел…
Тимур запнулся.
Он бывал под этой крышей много раз, но никогда прежде — со времен очень раннего детства — не входил со служебного хода. Здесь было пусто и чисто, на стене против входа помещалось одно-единственное зеркало, а над лестницей, ведущей налево и вверх, слабо фосфоресцировал один-единственный циферблат.
В прихожей не было ни души, но ощущение возникало такое, будто стоишь голый перед огромной молчаливой толпой, и все взгляды слились в один тяжелый Взгляд, лишенный злобы, но лишенный и симпатии. В первый момент Тимур даже отшатнулся, да что там — готов был бежать обратно на улицу; пришлось приложить значительное усилие, чтобы скрыть испуг.
Кон не любит трусов.
— Я пришел… Я хотел бы договориться о премьере.
Главное сказано. Теперь — ждать ответа. О том, что ответа может не быть, Тимур не думал ни прежде, ни теперь.
Длинная стрелка на зеленоватом циферблате дернулась, перескакивая с деления на деление, и целой секундой позже Тимур услышал звонкое «цок».
Все ли он сказал? Нет, он ухитрился пропустить самое важное!
— Я режиссер. Я постановщик. Я хотел договориться…
Где-то на лестнице, этажом выше, резко скрипнула дверь. И снова воцарилась тишина; Тимур ждал. Длинная звонкая стрелка снова вздрогнула; одиннадцать часов три минуты. Лучшее время для визита.
— Мне можно войти?
Тихо. Но напряжение взгляда едва заметно ослабело. Внезапный сквознячок едва ощутимо подтолкнул Тимура по направлению к лестнице — и исчез.
Поколебавшись, Тимур двинулся вверх по истертым мраморным ступенькам. Перила были деревянные, Тимур боялся дотронуться до них — при мысли, сколько великих людей полировали это дерево своими прикосновениями, рука отдергивалась сама собой.
Этажом выше он остановился. Можно было повернуть налево, или направо, а можно было продолжать подниматься.
Ощущение чужого взгляда вернулось с новой силой, и тут же в коридоре слева — ох, какой длинный и темный коридор! — мелькнул свет. Мелькнул снова. И, разгоревшись, уже не гас; борясь с неприятным холодом в животе, то и дело оступаясь на складках ковровой дорожки, Тимур двинулся на огонек.
Обнаружилась желтоватая лампочка под потолком, тусклая, в оплетке из проволоки. Круг света лежал на крашеной стене; Тимур вздрогнул.
«Пьеса?» — было написано на стене мелом. Хитрой гадюкой выгибался вопросительный знак.