Вечер коротаю в компании стакана коньяка. Читаю почему-то Франсуазу Саган – ну надо же так нажраться-то… Отвлекаюсь несколько раз на «записать, а то забуду». Надо было ехать к Джеру, вот что…

Ну вот… поругались, по традиции. Причина… даже не знаю. Наверное, Джер слишком вошел в роль мужа, и меня это бесит. Причем мужа заботливого, к чему я вовсе не приучена, и это новое ощущение меня отпугнуло и разозлило. Разумеется, стесняться в выражениях я не привыкла, поэтому высказала ему все, что думаю по этому поводу. Словом, Джер имел все основания разозлиться. Но ведь и меня можно понять: я постоянно нервничаю, у меня проходит период реабилитации после больницы, можно бы и на это скидку сделать.

Он приехал мириться на ночь глядя с букетом цветов. Я открыла и ушла в спальню, а он так и остался в гостиной. Прошло минут сорок, прежде чем я решилась выйти к нему. Джер сидел в кресле, на коленях букет, лицо какое-то сосредоточенное, словно он принял для себя решение и сейчас его озвучит. Он молча берет меня за руку, тянет к себе и, сбросив цветы на пол, усаживает на колени. Я вдруг чувствую острое желание извиниться, хотя, по сути, ни в чем не виновата. Просто меня раздирает на части, я ничего не могу поделать с этим…

Как хорошо, что Джеру, в отличие от многих, совершенно не нужны слова, он все понимает и так, просто прикоснувшись ко мне!

– Не изводи себя, – шепчет он мне на ухо. – Я ведь все вижу, ты забываешь, что я не мальчик. Не выдумывай проблему там, где ее нет. Я не настаиваю на том, чтобы ты делала какой-то выбор, я останусь с тобой в любом случае. Ты просто отпусти себя и живи, не думай про то, что и как о тебе скажут или подумают. Ведь никто не знает, сколько нам вообще осталось. Возможно, завтра я попаду в аварию, и что?

– Прекрати! И так все плохо, а ты еще со своими прогнозами!

– Ну, Лори, это жизнь такая. Ты хочешь, чтобы я уехал?

– Сдурел, да? Куда это ты поедешь среди ночи?

Занавес…

Вечер, клуб, я одна. Все ушли, я же разбираю оставшиеся после тренировок на тумбе диски, чтобы завтра парням не пришлось перерывать все коробки на стойках. Приучила на свою голову…

Очень хочу пить, наклоняюсь за минералкой к маленькому холодильнику под кулером и мгновенно распрямляюсь, услышав знакомый голос:

– Ты припозднилась, не побоишься потом одна-то?

Костя опирается спиной о станок у дальней стены и смотрит на меня. Я чувствую, как по телу бегут мурашки…

– Ты меня боишься, что ли? – с удовольствием в голосе интересуется он, пересекая зал и приближаясь ко мне.

– Еще не хватало…

Я делаю пару глотков минералки, она холодная, горло сразу перехватывает, кашляю.

– Аккуратнее, тебе нельзя холодное.

– С чего такая забота?

– А вот нравишься ты мне.

– Ну, еще бы!

– Знаешь, а ведь я понял – тебе с ним хорошо. Со мной так не было, – вдруг с тоской произносит Костя, забирая у меня бутылку, чтобы сделать пару жадных глотков. – Я смотрел на вас тогда, у него, и видел, насколько тебе в кайф с ним. Ты никогда не была такая со мной. Ты до меня снисходила, а ему отдаешься, вся отдаешься, и внутри, и снаружи.

– Видимо, дело в нем, да? – Я пожимаю плечами, хотя в душе удивилась наблюдательности. – Почему мне не было так с тобой?

– Я тебя давил. А он тебя чувствует, это видно.

– Почему Бог не дает понять очевидные вещи тогда, когда надо, правда? А всегда только в тот момент, когда уже поздно? – Я отпиваю еще глоток и смотрю в мрачное лицо Кости.

Я не чувствую к нему уже ни злости, ни обиды – вообще ничего. Я просто констатирую как бы со стороны: красивый мужик, такой красивый, что даже внутри становится больно. И все. Больше – ничего, как будто вот эти руки никогда не прикасались ко мне, эти губы никогда не целовали меня всю, как будто я никогда с ним не была. Надо же…

– Поздно? Зачем ты так говоришь?

– Ну, неужели ты не понимаешь, Костя, что я никогда не вернусь к тебе? Я никогда не уйду от него, если только он сам не прогонит.

– Дура ты.

– Возможно…

Я понимаю, что надо развернуться и уйти, не делать ему хуже и больнее, чтобы он, защищаясь, не сделал больно мне. Пора научиться ограждать себя от негатива, да…

Я ухожу молча, даже не оборачиваюсь, просто тихо сбегаю в кабинет и трусливо жду, когда Костя уйдет. Потом понимаю, что он не выпустит меня отсюда без продолжения, будет скандалить и вынимать душу. К счастью, есть запасной выход, им-то я и воспользуюсь, а с улицы позвоню вахтеру и попрошу запереть зал. Все просто.