Доменико Дзанетти владел шелкопрядильной фабрикой во Флоренции, близ Сан-Фредиано. Его жена, Оливия, плоскогрудая, с вытянутым лицом, одевалась в дорогие наряды цвета сливок и шоколада, которые никак не хотели садиться по фигуре, слишком худой и костлявой, — вырез платья отставал от шеи, руки с узловатыми костяшками пальцев торчали из мятых рукавов. Тесса думала, что Оливии с ее худобой пошли бы другие цвета: коралловый или, возможно, бирюзовый. Она подозревала, что Гвидо поведал ей о романе своего отца с Кристиной, рассчитывая вызвать шок: если так, у него ничего не вышло. Она выросла в окружении художников и поэтов, сбежавших в Италию от тягот жизни в своих суровых северных странах, поэтому шокировать ее было не так-то просто.

Легкие Тессы заныли, и она поплыла вверх, к изумрудному свечению над головой. Вырвавшись на поверхность, Тесса сделала глубокий вдох, потом закрыла глаза и легла на спину, слегка шевеля руками. Этим вечером Дзанетти ждали их на ужин. Она собиралась надеть новое шелковое платье, цвета фиалок, а Фредди — розовое, как лепестки миндаля. Доменико Дзанетти подарил маме ткани со своей фабрики, и они с Тессой сами сшили платья. Тесса обожала наряды, подробно изучала модные журналы, если выпадала такая возможность, и прекрасно шила. Она подумывала спросить у мамы разрешение пойти на ужин в гранатовом гарнитуре — фамильных драгоценностях Уэкхемов, принадлежавших ее прабабке и чудом переживших брак Кристины с Джеральдом Николсоном. Они дивно подходили к ее новому платью.

Знакомый голос произнес:

— У тебя водоросли в волосах.

Тесса открыла глаза. Гвидо Дзанетти стоял у бассейна, одной ногой опираясь о бортик.

— Служанка сказала мне, что все спят, — продолжал он, — так что я решил прогуляться по саду. Плыви сюда, Тесса.

— Зачем?

— Чтобы я вытащил водоросли из твоих волос.

В его глазах плескался смех. Тесса подумала, что он, должно быть, ужасно доволен собой. У Гвидо был римский профиль, черные вьющиеся волосы и глубокие, жгучие темно-карие глаза. Из-под светлого льняного пиджака выглядывал ворот голубой рубашки. Красивый мужчина, отдающий себе отчет в собственной привлекательности, — Тесса так и видела, как он, выходя из родового палаццо, оглаживает лацканы пиджака и пробегает рукой по волосам. Он предпочитал держаться от них чуть поодаль; казалось, так он подчеркивает, что они еще дети, а он — взрослый.

Тесса подплыла к краю бассейна. Гвидо присел на бортик. От прикосновения его пальцев у Тессы по спине пробежала дрожь. Он смотрел на нее сверху вниз — с высоты своего роста, возраста, красоты, — явно понимая, какую власть имеет над ней. Ей захотелось сбросить его в воду, свергнуть с пьедестала.

— Ныряй ко мне, — позвала она.

— К сожалению, не могу. Я не захватил купальный костюм.

— Тогда, — сказала Тесса, — прыгай так.

— А как же моя одежда?

— Давай же, Гвидо!

Она отплыла подальше, перевернулась на спину и заколотила ногами по воде.

Он ухмыльнулся, снял ботинки, пиджак и чисто, без брызг прыгнул в бассейн. Быстрым уверенным кролем Гвидо подплыл к ней. Тесса расхохоталась.

— Ну вот, — отряхиваясь, сказал он, — я победил. Теперь мне нужна награда.

— Могу угостить тебя мороженым у Виволи.

— Я не этого хотел.

— Тогда что тебе нужно, Гвидо? — спросила она. Жар в его глазах распалял ее; она заранее знала ответ.

— Поцелуй, — ответил он.

— А если я не стану тебя целовать? — Она смеялась, движениями рук удерживаясь над поверхностью воды.

— Тогда я сам тебя поцелую.

Она поплыла прочь от него, гребя изо всех сил, но Гвидо оказался быстрее; когда он схватил ее за талию, Тесса вскрикнула.

— Поцелуй, — повторил он. — Поцелуй, моя красавица Тесса.

Губами он прикоснулся к ее губам. Они держались на воде лицом к лицу; его руки обвились вокруг ее талии, губы их сомкнулись, и, закрыв глаза, оба погрузились под воду.

Приглушенный свет, мягкое касание водорослей… Темные тени в воде, словно руины затонувшего города, ее смех, сменяющийся стоном наслаждения. Они двое, слившиеся в поцелуе…

Тесса почувствовала, что у нее кончается воздух, и вынырнула на поверхность. В этот момент где-то хлопнула дверь: обитатели виллы Миллефьоре начинали просыпаться.

— Бежим, — сказал он. — Быстрее!

Гвидо вылез из бассейна и протянул руку, чтобы помочь Тессе. Они сунули ноги в туфли, он подхватил с земли ее платье и свой пиджак. Взявшись за руки, они бросились бежать; Тесса зажимала рот ладонью, чтобы сдержать смех. По усыпанной гравием дорожке они добежали до купы лавровых деревьев, росших в дальнем углу сада. В сени густых крон их поцелуи становились все жарче, а тела прижимались все ближе, лучи света дробились над головами бриллиантовой крошкой…

Ей исполнилось семнадцать, она переживала свою первую любовь, и их роман был полон наслаждений и страсти. Держась за руки, они бродили по укромным тропам, за обедом Гвидо под столом касался ногой ее ноги. По ночам она пробиралась на цыпочках между столов и стульев, встававших перед ней в темноте словно черные скалы. Притаившийся у стены высокий квадратный платяной шкаф казался вратами в сумеречный мир; один звук — и Тесса замирала на месте, до предела напрягая зрение и слух. Ложная тревога — всего лишь мышь, нырнувшая в свою норку в стене. Открывалась дверь на террасу, и Тесса вдыхала пьянящий теплый аромат летней ночи. Уверенно и легко она пересекала террасу, бежала по тропинке…