— Ежели что-то узнаем, — Федот Савельевич поднял голову. Мария Ивановна увидела слезы на щеках мужа, — сразу позвоним. Видит Бог, позвоним, — посмотрел он на икону. Мария Ивановна онемела от удивления.

— Успокойтесь, — сказал Профенко. — До свидания. Если что, сразу звоните. И не хотелось бы говорить, но в райотдел не обращайтесь, потому что не мог Ухин такой риск на себя без прикрытия взять. Мы, конечно, разбираемся с этим делом, но все не так просто.

— Да, — кивнул Федот Савельевич, — я понял. Если что, сразу позвоним. Ты, Манюня, положи номерок под телевизор, чтоб знать, где бумажка эта лежит, а то и потерять можем. А ты нам не намекнешь, зачем Женька этим бандюкам понадобилася?

— Что-то связано с ее отцом, — ответил Профенко. — Мы не располагаем точной информацией, но есть данные, что вашу внучку разыскивают из-за ее отца, Дорофеева Эдуарда Анатольевича. И они найдут ее рано или поздно. Кстати, может, вы не знаете, но на Дорофеева было совершено покушение. В общем, надеюсь на вашу помощь. Мы сумеем опередить бандитов. Ваша внучка обязательно должна вам позвонить. До свидания и не волнуйтесь. Как только мы узнаем, где Евгения, ей уже ничего не будет угрожать. — Майор вышел.

— Да что с тобой, Федот? — удивленно спросила Мария Ивановна. — Ты вроде и к Богу обратился, и в то же время наврал о…

— Вот что, Манюня, — он подошел к окну, — ты его глаза видела? Да, может, он и милиционер, но сволочь. Я в нем Ухина увидел, такой же сладкоголосый. Вот я и сыграл под старикашку слезливого, чтоб тебе рот не дать открыть.

— А слезы?

— Лук. — Муж показал Марии Ивановне дольку луковицы. — Он завсегда у меня слезу выбивает.

— Ну и артист ты, Федот! Я-то, дуреха старая, тебе поверила…

— Вот и хорошо, что поверила, а то бы назвала номер телефона, а Женьку бы завтра захватили. Он знает, зачем она им нужна. И не отец ее ищет, а из-за отца. Может, так оно и есть, но не из благих намерений, а чтоб и тому насолить, и ее предать. В чем же ты так замешалась-то, внучка? А тебя, Маня, я вот о чем попрошу: кожу станут лоскутами сымать, железом каленым жечь — ни слова про Женьку не говори. Мы-то свое худо-бедно прожили, а ей надо сына воспитать. Понятно тебе?

— Да. Ни словечка от меня не услышат. А ведь хотела я про ее звонок сказать. Но вдруг он действительно…

— Если действительно, то не стал бы через нас ее искать, — перебил муж. — И не один бы он приехал. Сейчас этих оборотней много, но честных, один хрен, намного больше. Кузьмин точно честный мент, а этот Профенко оборотень.

Мария Ивановна ушла на кухню.

— Значит, ищут тебя, Женька, — пробормотал Федот Савельевич. — Зачем же ты им понадобилась? А ведь очень опасные бандюки-то, и Ухина взорвали в палате. Бабу-то его жаль, конечно. Хотя дочку жальче, заклюют ее за папашу.

Вольск

— Здорово, Вадим! — подполковник милиции пожал руку Профенко. — С чем пожаловал?

— Выходные у меня, — ответил тот. — А вы, Степан Павлович, на службе постоянно. Решил я своего учителя проведать. Вы на пенсию-то собираетесь?

— Да если честно, ушел бы, но сейчас у нас молодежь в основном, кадры пошли не те, что раньше. Может, время другое. Раньше если хулиганы видели милиционера, врассыпную разбегались, а сейчас в морду ему заехать ничего не стоит, милиционер же и виноват будет. Да и милиция сейчас не та стала. Раньше больше порядка было.

— Неужели вы забыли, как за маньяков невиновных расстреливали? А у вас тут тоже, оказывается, оборотень был.

— Хватит, Вадим. Я никак не пойму, почему Ухина убили. Если он деньги взял, то…

— Поняли, — перебил Вадим, — что колонется Ухин, вот и убрали. А я вот думаю: неужели убили его из-за того, что к внучке Ипатовых приезжали? Странно.

«Ты, похоже, меня на откровенность вызываешь, — думал подполковник. — Ну что ж, подыграю я тебе, Профенко».

— Да вроде так получается, — проговорил он. — А может, подумали, что те засветились, а уж кому-то очень не хочется в поле нашего зрения попадать. А в УВД что думают?

— Примерно так же. Но вот зачем внучка Ипатовых так понадобилась, если даже убивают чужих и своих? Как вы думаете?

«Тебе не это интересно, — подумал Степан Павлович. — И не тебе информация нужна. Значит, хочешь старого мента на мякине провести. Не выйдет».

— Выпьешь?

«Сейчас коньяк предложит», — мысленно усмехнулся он.

— Давайте коньячка, — улыбнулся Вадим. — Мне приятель подарил. Франция — мать настоящего коньяка. — Он достал из сумки бутылку.

«Себе же хуже делаешь, — подумал подполковник. — Мне таких, как ты, троих в этом деле надо».