— Остановка! — заверещал бегемотик, показывая зеленую морду из-за перегородки.

Не успев ни за что ухватиться, Танька вылетела из трамвая. Асфальт стремительно приблизился к ней. Фролова сжалась, ожидая удара и неминуемой боли. Но асфальт оказался мягким. Над ухом обиженно мяукнули, и Танька открыла глаза.

Одеяло под ней шевелилось. Танька отодвинулась в сторону, и кошка из последних сил выбралась на свободу. Фролова машинально погладила зверька по голове.

— Приснится же, — пробормотала она, забираясь обратно в постель.

Чтобы окончательно убедиться, что это был сон, она покосилась на запертую дверь.

— Слава богу, — выдохнула Танька, подтаскивая к себе совсем очумевшую кошку. — Ты держись, — шепнула она в черное ухо, — нам надо до утра дотянуть, а потом уже все хорошо будет. Тот предсказатель еще ни разу не ошибся.

А он ведь предупреждал, чтобы она не обращалась ни к кому за помощью — вот, растрезвонила по всем углам, что ее хотят убить, теперь и ребят втянула в эту историю…

Фролова утопила ладони в мягком мехе. На левой руке что-то мешало, как будто один палец был забинтован и теперь за все задевал.

Уже предчувствуя очередную неприятность, Танька потянулась к выключателю.

Первым ее желанием было завизжать и делать это так долго, пока не сбежится весь дом, вся милиция, чтобы потом эти люди пошли к Музею и уничтожили его.

Фролова даже рот открыла, но правая рука машинально захлопнула его, поэтому Танька смогла издать только жалобный писк.

Мизинец левой руки был из воска и двигался с некоторым опозданием от остальных пальцев. Как в замедленном кино — все уже прошли, а последний только подходит.

— Значит, все правда?

Кошка, успевшая уютно устроиться на Танькиных коленях и даже заурчать, снова полетела на пол. Фролова метнулась по комнате, распахнула окно.

Дождь все еще шел. Водяные брызги ударили Таньке в лицо. Ей стало нечем дышать. Она упала грудью на подоконник и снова залилась слезами.

Выхода из этой невероятной ситуации не было. Завтра Карлуша опять окажется у ее порога и уведет в Музей, откуда, может быть, уже не будет возврата.

Неугомонная кошка забралась Фроловой на колени и тут же принялась урчать.

— Я даже тебе ничего не могу рассказать, — прошептала Танька, глотая слезы. — Мне теперь никто никогда не поможет.

Кошка продолжала петь свою песню. Танька подумала, что не спросила у Кильки, как зовут зверя, и что не все предсказания старика сбылись — третья вода не защитила ее от несчастья…

Старик. Предсказатель.

Фролова выпрямилась и вытерла слезы.

Вот кому можно ничего не рассказывать и кто посоветует, как быть!

Танька еле дождалась рассвета. Замотала руку бинтом, чтобы никто не приставал с расспросами, сунула кошку в сумку и выскользнула на улицу.

Дождь все еще шел. Но предусмотрительная Танька раскрыла зонтик и заняла удобную позицию около дома Тихомирова — забралась на крыши гаражей, загородившись ветками низко склонившейся липы.

Ее терпения хватило на час. Потом Фроловой надоело держать зонтик, захотелось есть да и доспать не мешало бы. Во всей этой истории только кошке было хорошо. Она пригрелась в сумке и снова урчала, голову положив новой хозяйке на колени.

Вдруг Таньку озарило.

— Дед не в этом доме живет! — пробормотала она, тормоша кошку, так как это был ее единственный собеседник. — Он случайно проходил! Я вспомнила, это тот самый старик, что пытался меня о чем-то предупредить на остановке. Еще на трамвай не советовал садиться.

Фролова с шумом сползла с крыши и чуть не сбила с ног сонного Макса.

— Ну, знаешь ли… — Тихомиров был хмур, но до раздражения правильный и логичный. Даже в такую рань. — Ты бы, Фролова, в каком-нибудь другом месте прыжками занималась.

— Все сказал? — Танька медленно наливалась злобой. — А то, что жить тебе здесь всего пару дней осталось, ты в курсе? — выпалила она и зашагала прочь.

— Откуда ты знаешь? — прошептал Тихомиров и судорожно сглотнул.

— Знаю, — бросила Фролова через плечо, останавливаясь. Она решила пока обо всем не говорить. Хотя, если быть честной, она с удовольствием отправила бы Макса покататься на том трамвае. Уж больно он был вредный. — Кстати, — вернулась Танька как ни в чем не бывало, — предсказатель у вас тут где-то ходит. Не знаешь, где живет? — И осеклась, потому что впервые видела, чтобы люди так стремительно бледнели.

— Уже все знают…

Казалось, Макс больше не слышал Таньку. Сгорбившись, он побрел прочь от дома, что-то бормоча себе под нос. Но Фролова была не из тех, кто просто так оставляет такие заявления.

— Эй, погоди! — заспешила она за одноклассником. — Чего ты так переживаешь? Никто, кроме меня да Кильки, знать не будет.

— А вот Ире это знать совершенно ни к чему! — Макс повернулся так резко, что Танька чуть сумку с кошкой не уронила. — Незачем ее раньше времени расстраивать. И верни ей Глафиру. Ирочка без нее скучает.