В университете по центральной лестнице раскатывали красную дорожку. Анна захихикала. Она вспомнила, как таким же точно образом встречали дорогого гостя — мэра, приехавшего к студентам в преддверии новых выборов. Он умничал, демонстрировал уверенность. Все шло гладко до тех пор, пока мэр не получил записку следующего содержания: «Дорогой NN! В Камасутре сказано, что дамам отказывать нельзя. Выполните мою просьбу, уйдите на пенсию! Анна». Зал аплодировал. Мэр смутился и пробубнил что-то насчет того, что он еще молод. Было весело.

Теперь ковровую дорожку приготовили для участников торжественного форума «историков, преодолевших догмы», «авторов новейшей хронологии», «творцов альтернативного», «срывателей покровов с исторических тайн, которые так долго хранили прислужники старого режима». Так писали журналисты о конференции, которая неожиданно приобрела масштабный характер. Для нее решили отвести актовый зал. С утра по универу бегали субъекты с микрофонами и камерами. Общий интерес к истории, который подхлестнуло сообщение об английском происхождении Петра Первого, привел к тому, что на ушах сейчас стоял не только исторический, но и остальные факультеты. Все ждали, что на этой конференции откроется невиданная истина, создастся новая концепция науки, не испорченной догматиками; концепция некой настоящей и весьма патриотичной истории.

Подружки с факультета в белых кофточках, наряженные, будто на экзамен, деловито спешили по коридорам с папками под мышками: готовилась регистрация участников. Анюту тоже попросили поучаствовать: встречать гостей внизу, смотреть, чтобы они не заблудились. Первым, кого она встретила у входа, был Андрей. Он ее не заметил!

— Добрый день, господин альтернативный историк! Приветствуем на конференции! — насмешливо произнесла Сарафанова.

— Ой, Аня, это ты!..

— Давно тебя не видно. Чай, зазнался, кандидат? Не хочешь с нами, смертными, общаться?

— Не зазнался. Просто, понимаешь, после всех этих кошмаров так устал, что целую неделю сидел дома. Такое вдруг расстройство накатило. Думал, после защиты начнется счастье, что-то необычное, жизнь пойдет настоящая, полноценная. А тут вдруг никаких тебе забот, проблем, волнений. И такое отупение!

— Понимаю. Но теперь-то излечился?

— Да, Иван Евгеньевич позвонил, сказал, что так происходит у всех. — Андрей чуть улыбнулся. — Ну, и дал совет, к чему стремиться.

— Докторскую пишешь?

Парень замахал руками:

— Никогда! Ни в коем случае! Останусь кандидатом до скончания веков — мне достаточно! О господи, да я даже представить не могу, какие ужасы проходят докторанты! А чтоб стать академиком, наверно, надо столько справок, что в мешке не унесешь!

Сарафанова засмеялась.

— Иван Евгеньевич сказал, что мой диссер напечатают, — продолжил Филиппенко. — Представляешь?!

— В университетской типографии?

— Ага, отдельной книгой!

— Ну, и скоро?

— Да понятия не имею! Впрочем, подобные вещи скоро не случаются. Сказали подработать кое-что, чуть расширить, кое-где отредактировать. Я уже начал. Буду жить теперь стремлением к изданию книги! Нет, представь: я автор монографии!

— С ума сойти! — воскликнула Сарафанова, сама толком не зная, иронизирует она или действительно восхищается.

— Ну, а у тебя какие новости?

— Не такие значительные. В школе вчера был субботник, и два класса сняли с урока. Я так отдохнула! Решила обшарить шкафы в кабинете и там, в глубине, отыскала брошюрку тысяча девятьсот пятьдесят восьмого года «Преподавание в школе истории Французской революции». Занятнейшее чтиво!

— Исторический источник!

— Ну, еще бы! Правда, чтение прервал пришедший на урок восьмой «А» класс, в котором учатся жуткие девочки без комплексов. Надули резиновые перчатки, оставшиеся от субботника, и сделали себе из них пышные бюсты.

— Ты отобрала?

— С большим трудом. Но Смирнов им обещал принести презервативы, чтобы восстановить бюсты. Надеюсь, он соврал. Он редко ходит на занятия. Говорит: «Из дома в школу выйду, только до военкомата добреду, как чувствую, что дальше ноги не несут… и возвращаюсь».

— Да, серьезный аргумент. Веселая у вас жизнь!

— Где уж веселей! Разве что в клетке с тиграми! Я чувствую, что за год набрала такую кучу впечатлений и историй, что теперь смогу блеснуть в любой компании.

— Тоже доход, — улыбнулся Андрей. — Натуральная оплата труда. Говорят, из-за экономических неурядиц людям скоро снова начнут выдавать зарплату гвоздями, коврами, банками сгущенного молока. А тебе, получается, анекдотами.

— Значит, буду торговать ими на рынке! — поддакнула Сарафанова. — Кстати, родители уже отбирают ненужные вещи, которые можно продать или выменять на муку и сахар. Что-то теперь будет…