– Известие о прибытии генерала и его семьи мы получили загодя, поэтому все комнаты приготовлены, горячая вода подана. Добро пожаловать, ваше превосходительство, я помню ваш первый визит во дворец, тому уже минуло больше двадцати лет.

– Вот уж не думал, что кто-то помнит меня с тех пор, - улыбнулся Каспар, косясь на Генриетту, что управляла разгрузкой чемоданов.

Оставив обозную суету, Каспар и де Шермон направились к северному крылу дворца.

– В разговоре с Мараншоном, генерал, держитесь тверже. Он весьма прижимист и будет стараться урезать вас во всем.

– Спасибо за предупреждение, граф.

Уже направившийся навстречу гостям генерал-граф Мараншон встретил их на втором рубеже сторожевой охраны.

– Прошу извинить меня, господа! Спешил! Спешил, но дела никак не отпускали. Дворец пуст, но беспокойства с ним ничуть не меньше. Прошу ко мне в кабинет, к свету, а тот тут темень повсюду, я велел не жечь масло понапрасну.

По мере продвижения к кабинету генерал-графа зажженных фонарей на стенах галереи становилось больше. Каспар осматривался. Это была присутственная часть дворца, где располагались отдельные департаменты королевства, оттого и убранство здесь было попроще. Картины на стенах, отражавшие давнишние баталии, чередовались с портретами давно забытых военачальников. Нетрудно было догадаться, что все эти «произведения искусства» сосланы сюда из парадно-публичной части дворца, где появлялись первые лица королевства.

Миновав последнюю пару часовых, Мараншон, Каспар и де Шермон оказались в ярко освещенном и жарко натопленном просторном помещении, которое служило генерал-графу кабинетом.

На самом видном месте, прямо над рабочим столом Мараншона висел большой портрет Анны Астурийской в полный рост. Филипп Бесстрашный Рембург оказался представлен поясным портретом на боковой стене. Из этой расстановки можно было сделать вывод, что Мараншон принадлежал к той части придворных мужского пола, кто был безнадежно влюблен в свою королеву.

– Прошу вас, господа, занимайте места на ваше усмотрение, сейчас принесут чай или шоколад - что сами пожелаете, - сказал генерал-граф, усаживаясь за рабочий стол.

– Однако у вас здесь жарко, - заметил де Шермон, косясь на красные угли в глубине камина.
– Ожидаете заморозков, генерал?

– За свою долгую солдатскую жизнь я провел на стылой земле так много ночей, что до сих пор не могу отогреться.

– С вашего позволения, я расстегну мундир, с дороги мне душновато, - сказал де Шермон, расстегивая пуговицы.

– Я тоже, с вашего позволения, - сказал Каспар, садясь в кресло с высокой резной спинкой.

– Итак, судя по тому, что сообщил мне сержант-порученец, король присоединил герцогство Ангулемское?

– Именно так, генерал, - подтвердил де Шермон.

– А что же Ангулемский - сдался или убит?

– Герцог погиб, став жертвой предательства.

– Вот так? И кто же этот негодяй?

– Представьте себе, генерал, им оказался некто граф де Кримон, бывший наставник молодого герцога.

– Гизгальдец?
– уточнил Мараншон, вытягивая под столом ноги.

– Вы не ошиблись, генерал, он из тех мест.

– Ошибиться тут трудно, только гизгальдцы и дистанцерийцы могут продать своего господина с потрохами. Что же он сделал - подсыпал яд или ударил кинжалом?

– Перед контратакой, которую Ангулемский намеревался возглавить лично, предатель подрезал подпругу. Герцог рухнул под копыта игапов, а потом по нему прошлись и его гвардейцы.

– Какой мерзавец, - покачал головой Мараншон, и его глаза засверкали праведным гневом. Ангулемский был врагом королевства, но предательство всегда выглядело отвратительно.

– Что же случилось дальше?

– Король остановил сражение, ведь после гибели герцога оно уже не имело смысла.

– Наш король благороднейший из монархов, и это неудивительно, если помнить, от какой матери он рожден!
– воскликнул Мараншон, обернувшись к портрету Анны Астурийской.

– Вы не поверите, генерал, что было потом… Вскоре явился сам предатель и, признавшись в содеянном, попросил у короля милостей.

– И что же король?

– Король дал знак сержантам, и те одарили негодяя петлей из шелкового шарфа.

– Вот это поступок!
– Мараншон хлопнул ладонью по столу.
– Вот это поступок достойного сына достойной матери! Гвардейцы герцога оценили действия короля?

– О да, генерал, в этот же день они присягнули ему, теперь у нас в руках вся былая сила древнего королевства Рембургов. Правда, остался еще Кремптон, но за этим дело не станет.

– Прежде лорды Кремптона отсиживались за широкой спиной Ангулемских, случалось даже, давали герцогству тысячу-другую рейтар для общей обороны от королевства, но теперь они ответят за все.