Наступило воскресенье, и снова Деметриос Контос явился, чтобы дерзко нарушить закон среди белого дня. Так же, как и в прошлое воскресенье, после полудня поднялся свежий ветер, и Деметриос снова отрезал футов сорок гнилой сети, наставил парус и умчался из-под нашего носа. Но он угадал намерение Чарли: парус его поднялся выше обыкновенного, а к заднему лику был пришит кусок холста.

Пока мы гнались друг за другом по направлению к холмам Контра Косты, никто из нас не выиграл ни ярда расстояния. Но у Сономских холмов мы заметили, что Деметриос взял круче к ветру и идет быстрее нас. Однако Чарли правил нашей лодкой так ловко и искусно, что, казалось, лучше нельзя было править, и мы мчались быстрее, чем когда-либо.

Конечно, Чарли мог вытащить свой револьвер и выстрелить в Деметриоса, но мы давно уже убедились, что все наше существо протестует против стрельбы в убегающего человека, виновного в незначительном проступке. Между рыбаками и патрульными существовало на этот счет как бы молчаливое соглашение. Если мы не стреляли по ним, когда они убегали, то и они в свою очередь не сопротивлялись, если нам удавалось их настигнуть. Точно так же и в этот раз Деметриос Контос убегал от нас, а мы только гнались за ним, стараясь захватить его. Но если бы наша лодка оказалась быстроходнее, если бы мы настигли его, он не стал бы сопротивляться и дал бы арестовать себя.

Благодаря широкому парусу и сильному ветру наше положение в Каркинезском проливе оказалось совсем невкусным, как говорится. Нам приходилось все время следить за лодкой, как бы она не перевернулась; в то время как Чарли управлял рулем, я держал шкот в руке, готовый каждую минуту отпустить его. У Деметриоса же работы было полные руки: он должен был один и править, и следить за парусами.

Но поймать его мы не могли. Его лодка действительно была быстроходнее нашей. И хотя Чарли правил не хуже, если не лучше его, наша лодка все же не могла сравняться с лодкой грека.

— Отдай шкот! — скомандовал Чарли, и, когда мы пошли против ветра, к нам донесся насмешливый хохот Деметриоса.

Чарли покачал головой.

— Ничего не поделаешь, — сказал он. — У Деметриоса лодка лучше нашей. Если он захочет повторить еще раз свое представление, нам нужно будет придумать что-нибудь новенькое.

Тут на помощь явилась моя изобретательность.

— А что, если в следующее воскресенье я погонюсь на лодке за Деметриосом, а ты подождешь его на пристани в Валлехо да и сцапаешь, как только он высадится там?

Чарли подумал с минуту и хлопнул себя по колену.

— Ну что ж, хорошая мысль! Ты начинаешь, брат, пускать в ход свои мозги. Честь твоему учителю, могу я сказать. Только не следует загонять его слишком далеко, — продолжал он через минуту, — иначе он пойдет в Сан-Пабло вместо того, чтобы вернуться домой в Валлехо, и я только зря простою на пристани, поджидая его.

В четверг Чарли высказал некоторое сомнение насчет нашего плана.

— Всем будет известно, что я отправился в Валлехо, и, конечно, Деметриос тотчас узнает об этом. Боюсь, что нам придется отказаться от твоей выдумки.

Возражение было основательное, и весь остаток дня я ходил разочарованным. Но ночью передо мной открылся новый план, и я в нетерпении разбудил крепко спящего Чарли.

— Ну, — проворчал он, — в чем дело? Дом горит?

— Нет, — ответил я, — не дом, а моя голова. Послушай-ка, что я придумал. В воскресенье мы оба останемся на берегу, пока не увидим Деметриоса. Это успокоит подозрение у всех рыбаков. Затем, когда на горизонту покажется его парус, ты не спеша отправишься в город. Все рыбаки решат, что тебе стыдно оставаться на пристани и что ты заранее уверен, что потерпишь поражение.

— Пока недурно, — согласился Чарли, когда я остановился, чтобы перевести дыхание.

— Все это очень хорошо, — гордо продолжал я. — Итак, ты небрежной походкой отправишься в город, но лишь только пристань скроется из виду, беги со всех ног к Дэну Мелони. Бери его лошадку и кати по проселочной дороге в Валлехо. Дорога превосходная, и ты успеешь домчаться до Валлехо, пока Деметриос будет бороться с ветром.

— Ну относительно лошади поговорим завтра утром, — сказал Чарли, утверждая мой измененный план.

— Послушай-ка, — сказал он немного спустя, в свою очередь расталкивая меня, когда я уже спал как убитый.

Я слышал, как он посмеивался в темноте.

— Послушай, мальчуган, а не кажется ли тебе, что это совсем новость — рыбачий патруль верхом на лошади!

— Изобретательность, — ответил я. — Как раз то, что ты постоянно проповедуешь: опережай мыслью твоего противника и ты победишь его.

— Хе-хе, — смеялся он. — А если к мысли прибавить резвую лошадку, тут противнику совсем плохо придется, не будь я твой покорный слуга Чарли Ле Грант.