Дюку удалось отравить Джема, хотя тот был хитер как лиса. Он заставил Дюка выпить первым поднесенную чашу, однако тот был хитрее и накануне принял противоядие.

Лифшиц харкал кровавой пеной всю ночь, а наутро отдал концы. И когда впервые встал вопрос о преемнике, Жуасо кричал, что он лучший претендент, однако Дюк Лозмар провозгласил себя новым главарем банды и предложил любому несогласному оспорить это право в честной схватке.

Дюк понимал, что против его стальных мускулов никто не сунется — самоубийство в банде не считалось подвигом. И он не ошибся: никто не проронил ни слова, и все приняли его за главного.

Один только Жуасо не хотел смириться. Но теперь это уже в прошлом.

Почувствовав на себе тяжелый взгляд, Триш тоже проснулась. Она не меньше минуты таращилась на Дюка, пока наконец не признала в нем своего хозяина.

— Пупсик, у нас осталось что-нибудь выпить? — спросила она, с трудом отрываясь от сплющенной подушки.

— Триш, сколько тебе лет? — неожиданно спросил Дюк, глядя на иссохшее тело женщины с несвойственным ему состраданием. Ему даже и думать не хотелось о том, что он занимался с ней сексом. Не хотелось до тошноты.

— Ты… ты сбрендил, парень? — наконец произнесла она. Еще никто не задавал Триш подобных вопросов за все время пребывания ее в банде.

Дюк, ничего не говоря, поднялся, толкнул скрипучую дверь и вышел из ветхого домика.

Сделав пару шагов, он чуть не наступил на беднягу Жуасо. Тот действительно валялся совсем рядом с апартаментами предводителя, и, помимо флегматичных мух, по нему ползали быстрые рыжие муравьи.

— Фагот! Фагот! — проорал Дюк, словно вызывая дух доктора Лосферга.

Фагот был одним из новообращенных. При Джеме Лифшице все, кому не лень, мешали его с дерьмом, а Дюк его возвысил и не ошибся. Фагот готов был носом рыть землю, чтобы только угодить новому хозяину.

— Я здесь, адмирал! — отозвался верный слуга, появляясь из ближайшей землянки. Лицо Фагота напоминало кочан мороженой капусты, но он бодро улыбался, стараясь не показывать виду, что накануне сильно перепил.

— Дружище, закопай эту падаль, она мешает мне думать! — сказал Дюк, показывая на труп Жуасо.

— Будет сделано, адмирал Лозмар, — отчеканил Фагот и даже попытался козырнуть, но только до крови оцарапал нестриженым ногтем ухо.

— И еще одно дело. — Дюк с таинственным видом поманил Фагота пальцем.

Тот подошел.

— Как ты думаешь, сколько Триш лет? — спросил Дюк.

Фагот пошевелил бровями, почесал макушку.

— А что?

— Иди копай, — буркнул Дюк и пошел к бочке с мутной водой, чтобы освежиться.

Теплая вода неожиданно отрезвила его, и Дюк решил одеться, чтобы своим непотребным видом не разлагать подчиненных, не подрывать дисциплину.

Когда он снова вышел на воздух, жизнь в разбойничьем поселении уже входила в привычную колею. Все бродили злые, высматривая, на ком бы сорвать свое дурное настроение, готовые на любые подвиги.

У Джема Лифшица была своя собственная система планирования нападений, однако Дюк не успел ее постичь, так что приходилось импровизировать.

— Свободные люди острова! Давно мы не тупили наши ножи.

— Давно! — проорали подельники, ожидая от вожака новых приключений.

— А там на холмах, всего в трех часах пути на буерах, стоит богатая ферма! Ферма куркуля Каспара, которому вы не прочь выпустить кишки.

— Не прочь! — проорали члены банды, потрясая ржавыми ножами.

— Тогда предлагаю сегодня же отправиться на разведку! На наших буерах!

И снова крики одобрения сотрясли окружающее пространство.

Между тем Дюк, по мере того как солнце пригревало сильнее, обретал все явственнее облик прежнего ужасного Дюка, человека, склонного к приступам иссушающей злобы и беспричинной жестокости.

Едва сдерживаясь, чтобы не начать стрелять в кого попало, он срывающимся голосом перечислил разбойников, которых выбрал в разведывательный отряд.

Затем все толпой спустились на пристань, где стояло около десятка буеров. Впрочем, половина из них была сломана. Разведчики погрузились на те, что еще держались на колесах.

— Вперед, захватчики! — воскликнул Дюк, запрыгнув на палубу двухмачтового флагмана.

Он потребовал винтовку и принялся палить во все стороны, надеясь подстрелить хоть что-то живое. Однако природа соляных долин была скупа и неотзывчива, и никто, даже самый глупый кролик не забрел сюда с холмов, чтобы своей гибелью потешить воспаленный разум жестокого Дюка. В последний момент он заметил вышедшую на пристань Триш, но в его винтовке больше не было патронов.