— Вижу, — парень кивнул на ножны с кукри на поясе девушки. — Леди действительно пользуется этим странным оружием?

— Нет. Ношу для импозантности. Рискнешь проверить?

— Прошу меня простить, — неожиданно учтиво пробормотал вор. — Просто не доводилось видеть подобного клинка.

— Знаток? Если нет мыслишки немедленно резать мне горло, можешь сесть и поведать о своих талантах.

— Да нет у меня талантов, — сказал парень, усаживаясь на песок. — Горло вам резать я не буду. Я вам теперь должен.

— Да? Что именно?

— Во-первых, кошель, — одноглазый извлек откуда-то из штанины уведенную на рынке ценность. — Еще, полагаю, — жизнь. Мне тысячу раз сулили, что сдохну на помойке. Теперь даже знаю, какую именно мудрые люди имели ввиду.

— Не стоит безоговорочно доверять пророчествам, — Катрин покачала на ладони фальшивый кошель. — Раз еще дышишь, выходит, не та была помойка. Придется тебе поискать следующую. А насчет долга — я прощаю. Не люблю быть должна. И когда мне должны, тоже не люблю. Опасные это люди — должники.

— Леди столь же умна, как и красива.

— Сомнительный комплимент. Знаешь, что такое 'комплимент'?

— Знал когда-то. Когда у меня было два глаза, я даже слегка умел читать.

— Разучился? Горе-то какое.

— Может и не разучился, но как-то нужды не возникает. Кто подпустит к книгам такую рожу?

— Да, лицо у тебя не книжное. Редкое лицо. Небанальное.

— Это у меня-то лицо? — парень оскалил разнокалиберные осколки зубов, вытер с подбородка слюну. — Благодарю вас, леди. Вот это комплимент, так комплимент.

— А ты, однако, педант. К словам придираешься. Из приличной семьи, а?

Урод пожал плечами:

— Семьи нет. Давно. Я уж и запамятовал, откуда родом. Кстати, у редкой леди хватает терпения смотреть мне прямо в рожу.

— Брось. Я вег-дича вплотную видела. Можешь поверить, мордашка еще мерзостней твоей.

— Нужно будет непременно познакомиться.

— Попробуй. Тогда уж точно умрешь не на помойке.

— Да я непривередлив. Где боги решат, там и околею. Кстати, пока жив, не могу ли я быть чем-то полезен молодой леди?

— Если опять намек насчет потрахаться, то совершенно не нуждаюсь. Мне есть с кем спать.

— Понял с первого взгляда, — заверил парень. — Что-нибудь украсть не требуется?

— Не думаю. Кроме того, преступник ты шумноватый.

— Плохой день. Обычно все проходит глаже.

— Должно быть. Иначе не дожить бы тебе до столь почтенного возраста. Почему руку так держишь?

— Кажется, тот господин стражник своим дурацким копьем пальцы мне поломал.

Единственный глаз воришки спокойно встретил удивленный взгляд девушки.

Средний и безымянный пальцы сильно распухли, но сломан был только безымянный. Пока Катрин накладывала шину — щепку, отколотую от корабельного борта, и бинтовала кисть, вор не произнес ни звука.

— Леди всерьез лекарству изволила обучаться? — поинтересовался парень, когда с припозднившейся первой помощью было закончено.

— Нет, чаще калечу, чем лечу, — Катрин заправила остатки частично пущенной на бинты рубашки в брюки.

— Теперь я милосердной леди ещё и рубашку должен.

— Ага, вот уж приоденусь на славу, — согласилась шпионка. — Что ты, инвалид, на мои ляжки косишься? Как еще меня ублажать собирался с таким попорченным здоровьем?

— Напрягся бы. Когда еще такой случай выдастся?

— Никогда не выдастся. И не мечтай. На твои рожи-руки мне плевать, я принципиально иную любовь предпочитаю. А острых ощущений мне и так по жизни хватает.

— Понимаю.

— Что ты понимаешь, одноглазый?

— Леди, с ходу вкручивающая мозги стражникам, едва ли обычная хозяйка мелкого поместья.

— А вот и хозяйка. Я, между прочим, замком владею. Кстати, с чего ты взял, что я страже 'вкручивала'?

— Про чешуйчатых аквалангистов — сказки. И о тех островах в Глоре никто слыхом не слыхивал.

— Забудь. Сугубо служебная закрытая информация. Исключительно для городских стражников. Ты из Глора, что ли?

— Да я все побережье неплохо знаю, — уклончиво сказал вор. — Если что нужно, спрашивайте.