Каким образом?

Это может быть вирус, беспощадно истребляющий людей, — и вакцину от него будут давать не всем. Или некие вещества, намного сокращающие жизнь человека и лишающие его возможности размножаться. Их можно добавлять прямо на фабрике в продукты, которые употребляют миллионы людей. Кто из вас ни разу не пил, скажем, пиво или «пепси-колу»? То-то и оно… В определенный момент любой, самый невинный продукт может стать смертельным.

Или уже стал.

Когда превышение смертности населения над рождаемостью станет слишком заметным даже в развивающихся странах, граждане которых отличаются невероятной плодовитостью, нам всем будет над чем призадуматься.

Однако «белый» и «черный» сценарии — только гипотетические. По убеждению Михаила Герштейна, к Вселенной с нашими, земными мерками подходить нельзя. Мы не знаем, какие законы и правила управляют жизнью там, у них. Возможно, некий Космический закон запрещает одним цивилизациям вмешиваться в жизнь другой цивилизации так, что в ней происходят коренные изменения. Возможно, только пристальный надзор со стороны могущественных сверхцивилизаций не позволяет потенциальным агрессорам или цивилизаторам поставить крест на Земле, какой мы ее знаем.

Но будут ли инопланетные цивилизации спокойно смотреть за темя как мы губим сами себя и свою планету? Это вопрос…

Допустим, что будут. Это и есть третий, «серый» сценарий. Холодные глаза, бесстрастно смотрящие сверху вниз, словно на бактерии под стеклом микроскопа. Внеземные ученые, изучающие нашу суетливую жизнь, — пока есть что изучать. Намного ли лучше такое положение — сказать трудно.

Продолжая наши гипотетические рассуждения, можно сказать, что сейчас все события развиваются по «серому» сценарию, и никаких признаков перехода к «белому» или «черному» сценарию не видно. Но это не дает нам повода расслабиться и облегченно вздохнуть — просто получилось так, что у нас еще есть время для необходимых исследований. Для того, чтобы подготовиться к самому неожиданному развитию событий.

Если НЛО, появляющиеся над Землей, несут потенциальную угрозу, то самые мельчайшие детали их полета могут многое раскрыть ученым, а места их появления, нанесенные на карту, выявят их интересы и предпочтения. Не говоря уже о любом материальном кусочке, связанном с «тарелками», — он может раскрыть нам уйму информации. Чем больше мы будем о них знать, тем выше шансы человечества в грядущем противостоянии.

Если грядущее или уже идущее вторжение перестанет быть тайной, нашествие со звезд утратит эффект внезапности. И это уже немало.

А еще мы можем надеяться, что пришельцы не едины и в космосе могут найтись нежданные союзники, не разделяющие чьи-то мысли о захвате Земли. Недаром были отмечены случаи, когда одни «тарелки» преследовали и даже сбивали другие. Быть может, эти дружественные «тарелки» с трудом проникали к нам через кордон, окруживший Землю. Установить с ними связь — что может быть благороднее этой задачи?..

Если же «они» нейтральны или благожелательны, земляне все равно осознают свое единство, невольно сравнивая себя с «братьями по разуму», и — хочется верить — найдут в себе силы прекратить губить свою планету.

Мировая наука должна, обязана повернуться, наконец, лицом к тем явлениям, которые она сама же окрестила как Неопознанные Летающие Объекты, и начать их «опознавать» — серьезно, глубоко и всесторонне изучать и исследовать. А то как бы не оказалось слишком поздно…

Нет на земле ни одного человека, который относился бы к смерти безразлично. Чаще всего мысли о возможной смерти вызывают у людей страх. Почему? Ведь не боимся же мы такой неприятной вещи, как болезнь. Не радуемся ей, разумеется, но привыкли к мысли, что болеть — дело естественное, особенно с возрастом. Возможно, весь секрет в том, что о болезни, даже самой тяжелой, мы многое знаем: ею уже кто-то болел до нас и остался жить. Или же до сих пор живет, продолжая болеть, если болезнь хроническая. Люди довольно охотно расскажут вам о своих болячках, если их расспросить. О смерти же мы ничего не знаем. И расспросить некого. Самое же страшное, что благодаря материализму, в котором нас воспитывали, мы большей частью убеждены, что со смертью наше существование прекращается категорически и навсегда. Мы не сможем больше встречать рассвет и любоваться закатом, не поцелуем любимого, не возьмем на руки своего малыша. Мы прекратим видеть и слышать, чувствовать и мыслить — что может быть страшнее?

Помимо атеизма и материализма, в мире существует множество представлений о жизни загробной. Большинство религий говорят о Страшном суде и переселении души после смерти физического тела в ад или в рай. Верующим поэтому несколько легче умирать: по крайней мере они убеждены в том, что это не конец, что продолжение следует. Хотя, конечно же, перспектива попасть в ад (а многие ли из нас могут рассчитывать на райское блаженство?) совершенно не обнадеживает и не радует. И не снимает страха смерти.